— У меня ключ ко всем замкам, — самодовольно объявила Лисса.
— На будущее запомню. Оставь ведра и иди. Я сам могу помыться.
Он смотрел на нее, выбитый из колеи, похожий на мокрого кота. Лисса не двигалась с места, пожирая глазами каждый дюйм его великолепного тела, широкие плечи, грудь, белую узкую ленточку шрама на бронзовой коже.
— Ты так и не рассказал, как удалось снять мои швы, — неожиданно охрипшим голосом пробормотала она.
— Я разрезал их вот этим.
Он показал на зловеще длинный охотничий нож, прикрепленный к поясу с оружием.
— Ну что, уйдешь отсюда, прежде чем мыло пересохнет и пойдет трещинами? — выдавил он.
— А я-то собиралась предложить потереть тебе спину, — выдохнула Лисса.
— Ну ладно, как хочешь.
Она подняла ведро, переставила его поближе к ванне. Выплеснувшаяся вода намочила перед халатика. Прозрачная ткань облепила груди, обнаружив, что под халатом ничего не надето.
Лисса смахнула предательские капли. Соски под тонким шелком мгновенно затвердели.
— Ну и неуклюжая же я!
Подняв голову, она прочла в его глазах нескрываемое желание и покраснела.
— Уверен, что не хочешь, чтобы я тебя облила? Вода прохладная… — многозначительно добавила, она.
— Убирайся, Лисса, — проскрипел Джесс сквозь зубы, сопровождая просьбу фейерверком цветистых эпитетов.
— Как скажешь, Джесс.
Лисса встала и, приняв чопорный вид, удалилась, отвернувшись, чтобы скрыть широкую улыбку.
Ужин будет готов часам к семи, — сказала она, не оборачиваясь.
И хотя Лисса поджарила великолепные бифштексы с картофелем соломкой и ломкой фасолью, Джесс не остался к ужину. Пока она хлопотала на кухне, он выскользнул из дома и, вскочив в седло, помчался куда глаза глядят, словно сам дьявол за ним гнался.
Глядя ему вслед, Лисса пробормотала:
— Мог бы, по крайней мере, приложить сырой бифштекс к фонарю под глазом. Чудак!
Она швырнула ложку, которой помешивала фасоль. И в довершение всех несчастий Джонни хлопнул пухлым кулачком по тарелке со своим картофельным торе, так что брызги полетели: на стол, на пол и даже на бедняжку Клер, которая в этот момент держала извивавшегося мальчишку. Лисса устремила строгий взгляд на весело воркующего малыша.
— Извини, Клер. Сейчас возьму его.
— Ничего, миссис, он такая прелесть! Мне не тяжело.
Клер уговаривала, льстила и обхаживала сорванца, пока не впихнула в него большую часть содержимого тарелки.
С тех пор, как грабежи участились и ковбои начали увольняться, молоко у постоянно нервничающей Лиссы стало пропадать. Она могла кормить ребенка грудью раз или два в день, так что Джонни пришлось довольно рано познакомиться с другой едой. Еще хорошо, что зубки у него появлялись один за другим. По крайней мере, хоть с одним мужчиной из рода Роббинсов можно было договориться.
Лисса улыбнулась перепачканному до ушей малышу, которого пыталась обмыть Клер.
— Давай его мне, — вздохнула она, — а ты подавай на стол, пока я переодену этого негодника. Нет смысла дожидаться его папаши.
Джесс гнал лошадь, сам не зная куда, и когда совсем стемнело, обнаружил, что находится на берегу пруда, служившего прошлым летом местом их свиданий. Соскользнув с седла, он подошел к самому берегу.
— Именно то, чего мне не хватало… ледяной водички… немного остыть.
И немедленно проклял себя — надо же было очутиться именно здесь, словно он нуждался в напоминаниях о том, как отчаянно хотел ее! Лисса снова играла с ним, дразнила и искушала… совсем как тогда. Только теперь не было Маркуса Джейкобсона, чтобы прервать идиллию. Они муж и жена. И Лисса любит его, Джесс сознавал это почти с благоговейным страхом, но не мог видеть, как день за днем будет умирать эта чудесная любовь. Он был уверен, что, если они останутся вместе, любовь обязательно погибнет. Их будут постоянно оскорблять, отталкивать, обходить стороной. Нельзя жить в полной изоляции. А мальчик, его сын, станет таким же отверженным, как он сам, и когда-нибудь, возможно, возненавидит отца за проклятие крови. Джесс знал: если он останется на «Джей Бар» и будет жить в доме Маркуса, он начнет презирать себя все больше, с каждым разом, как увидит отвращение в глазах первого встречного. Он не мог жить на деньги женщины, иначе Лисса не полюбила бы его. Выбора не было. Жена с сыном не могут жить на крошечном техасском ранчо в убогом домишке. Такая перспектива казалась еще менее радужной.
— Нужно покончить с грабителями и поскорее убираться отсюда, — рявкнул он, взбешенный ее упрямой решительностью заманить его в сети еще раз. Хорошо еще, что Лисса не пыталась заставить его повидаться с сыном. Джесс не был уверен, сможет ли перенести такое.
— Хорошая выпивка — вот что мне сейчас нужно! Вспомнив, что Уксусный Джо всегда держал в запасе бутылку дешевого, но крепкого виски, Джесс отправился на ранчо. Ему позарез требовалось надежное снотворное.
Этой ночью Лисса не могла уснуть, не зная, куда исчез Джесс. Может, она слишком поспешила. Неужели он вот так уедет и не вернется?! Она так металась, что разбудила малыша. Пришлось взять его на руки.
— Ты наверное голоден, правда? Давай посмотрим, осталось ли у мамы молочко…
Лисса начала расстегивать ворот сорочки, но остановилась, решив спуститься вниз и взять книгу, которую читала днем. Может, если заняться чем-нибудь, отвлечься от мыслей о Джессе, она успокоится и сумеет покормить Джонни.
Она отнесла ребенка вниз, выпила по пути стакан молока, зашла в библиотеку и, взяв «Тома Сойера», удобно устроилась у окна так, чтобы свет падал на книгу. Потом поднесла Джонни к груди, и малыш тут же начал жадно почмокивать. Гладя мягкие темные волосики, Лисса впервые за много месяцев ощутила блаженный покой.