Я открывала стеклянную дверь плечом, когда услышала, что очень тихо открывается входная дверь парадного. Я стояла, как столб, прижимая книги, сумку и потухшую свечу к внезапно начавшему глухо биться сердцу.
Кто-то тихо вошел. На плитах заскрипели ботинки с шипами, со слабым шумом пришелец пробирался среди как всегда наваленных принадлежностей для альпинизма и рыбалки. Я ждала. Родерик Грант говорил, что отель открыт всю ночь. Это так, именно так, и ничего более зловещего, чем поздний рыбак, ставящий свои снасти. И все.
И, тем не менее, я не собиралась пересекать холл и подниматься по лестнице у него на виду, кем бы он ни был. Поэтому я ждала, старалась успокоиться и отошла от стеклянной двери, вспомнив про свой белый халат.
Входная дверь снова открылась и закрылась так же тихо, как и прежде. Ботинки скрипнули раз, два по дорожке, посыпанной гравием. Я колебалась только миг, затем толкнула стеклянную дверь плечом и понеслась через холл к подъезду, вглядываясь вслед сквозь окно.
Долину окутал туман и наполнили смутные тени, но я его видела. Он сошел с гравия на траву и быстро удалялся большими шагами, склонив голову, по краю дороги к Стратхарду. Стройный и высокий мужчина. Один раз он остановился и оглянулся через плечо, но лицо его было не более чем расплывчатым пятном. Затем он исчез в тенях.
Я отвернулась от окна, пристально осматривая маленький подъезд. Глаза привыкли к полутьме. Стол с весами и белые эмалированные подносы для рыбы, на плетеных стульях - рюкзаки, бутсы, рыбацкие сети, на вешалках - бледные очертания альпинистских веревок. Пальто и макинтоши, шарфы и кепки, рыбацкие веревки и трости.
Сзади бесшумно открылась дверь, и из ночи тихо вошел мужчина.
В конце концов, я не вскрикнула. Возможно, потому, что не могла. Я просто уронила все с таким грохотом, что закачался отель, и застыла, глухая и парализованная, с открытым ртом.
Входная дверь с шумом захлопнулась. Он резко выкрикнул испуганное проклятие, со щелчком зажег электрический фонарь и всю меня осветил и ослепил. Он сказал: "Джанет... - а затем рассмеялся. - Боже мой, но вы напугали меня! Что же вы делаете здесь в это время?"
Я заморгала, он выключил свет. "Алистер?"
"Он самый. - Он сбросил с плеч рюкзак и начал снимать пальто. - Что это вы уронили? Оно загремело, как атомная бомба".
"Главным образом книги. Я не могла спать".
Он снова засмеялся и набросил пальто на стул. "Вся в белом, типичное привидение. Я положительно струсил. Готов был закричать".
"И я тоже. - Я нагнулась, чтобы поднять свои вещи. - Лучше пойду снова в постель".
Он поставил ногу на один из стульев. "Если бы вы задержались еще на минуту и подержали фонарь, Джанет, я бы развязал проклятые шнурки. Они мокрые".
Я взяла фонарь. "А разве идет дождь?"
"Временами".
"Полагаю, вы рыбачили?"
"Да. У Страс".
"Ну и повезло?"
"Очень. Я поймал трех хороших рыб, а Гарт одну, но красавицу. Полтора фунта".
"Гарт? А, Гартли Корриган..."
"М-м-м. Не качайте фонарь, девушка".
"Простите. Значит, мистер Корриган еще не вернулся?"
"Боже, да. Он вернулся часа два назад, но у меня клевало, и я остался. Конечно, совершенно противозаконно, но вы меня не выдавайте, хорошо?"
"Противозаконно? "
"Дорогая, ночь с субботы на воскресенье. Забыли? Мне следовало остановиться в полночь, как и Гарту". Он стянул второй ботинок и выпрямился.
"На подносе нет его рыбы", - сказала я.
"Что? - Взгляд Алистера последовал за лучом фонаря к столу. - Ни одной рыбы... Странно..."
"Алистер".
Он резко повернул голову на тон моего голоса. "Ну?"
Я сказала с ударением: "Кто-то заходил в этот подъезд пять минут назад, лениво недолго побродил, а затем снова вышел".
"Что? О... - Он засмеялся. - Не беспокойтесь так. Это, должно быть, Джеймси".
"Джеймси?"
"Джеймси Фарлейн. Он был с нами на рыбалке. Лучше ходит, чем я, к тому же торопился. Он живет неподалеку от Стрейтгарда".
"Понимаю". Я с трудом сглотнула.
"Вы думали, это вор? Джанет, здесь не стоит беспокоиться о таких городских ужасах. На островах никто не запирает дверей. Тут нет воров".
"Нет, - сказала я, поставила фонарь на стол и повернулась, чтобы уйти. - Только убийцы".
Я услышала, как он резко задержал дыхание. "Кто вам сказал?"
"Родерик Грант".
"Понимаю. Разволновались? "
"Естественно".
"Я бы не беспокоился. Чтобы здесь не произошло, вас это не может коснуться".
"Я о себе не беспокоилась".
"Тогда о ком? - осторожно спросил он.
Я ответила с раздражением: "О Гезе Макре, конечно. О девушке... И ее семье. За что ее постигла такая нелепая судьба? В этом есть что-то более чем странное. Не могу объяснить, как я это чувствую, но... это, в каком-то смысле, чрезвычайно мерзко".
Он заявил некстати: "Убийство никогда не бывает приятным".
"Но может быть понятным. А это не простое безнравственное убийство. Ее не просто ударили или задушили в приступе человеческой ярости. Ее умышленно умертвили, а потом... привели в порядок. Хладнокровно, расчетливо и... зло. Да, зло. Здесь, именно в местах, где, по вашему мнению, такое извращенное уродство не может существовать. Это преследует меня, Алистер".
Все время он говорил неубедительно. "Полиция все еще занимается этим убийством, а они не сдадутся, вы знаете".
"Кто, вы думаете, это сделал?"
"Джанет..."
"Должно быть, вы об этом думали. Кто? Джеймси?"
"Я... Послушайте, я бы не хотел говорить об этом".
"Вы имеете в виду, что, если кто-то из отеля..."
"Ну..."
"Думаете, что кто-то из отеля?"
"Не знаю. Я... не... знаю. Если это вас пугает, дорогая, почему не уехать в другое место?"
"Я остаюсь здесь. Хочу быть здесь, когда они вынюхают этого дьявола, кем бы он ни был. Кем... бы... он... ни был. - Он молчал. - Спокойной ночи, Алистер", - сказала я и пошла в свою комнату.
В конце концов, я не приняла таблетку. Моя смертельно страшная прогулка среди убийц, должно быть, послужила шоковой терапией, в которой нуждалась моя голова. Когда я вернулась в комнату, боль совсем прошла.
Оказалось, я взяла два экземпляра брошюры "Автомобиль" и две книги "Невеста Ламермура" и "Золотая ветвь" Фрезера.
"Невеста Ламермура" повергла меня в сон примерно через десять минут.
Глава седьмая
На следующее утро действительно шел дождь - мелкий, нудный и противный. Пастбище для овец в лощине возле отеля выглядело серым и жалким, и все кругом, кроме ближайших ориентиров, стало невидимым. Даже Сгар на Стри, как раз за рекой, потускнела в сером покрове.
Когда я спустилась, немного опоздав к завтраку, было очень тихо, но это была тишина воскресенья, а не плохого настроения от погоды. Алистер и Корриганы сидели над газетами в комнате отдыха. Миссис Каудрей-Симпсон и пожилая дама принялись за вязание. Однако были признаки, что невозможно полностью погасить интерес к жизни даже в сырое воскресенье на северо-западе Шотландии. Полковник Каудрей-Симпсон у конторки хозяина вел важную дискуссию о насекомых с мистером Персимоном и крупным сельским жителем в торжественно-черном. Марион Бредфорд и Роберта уставились из подъезда на мокрый пейзаж. А возле них согнулся Родерик Грант над рыболовной сетью, которую чинил куском веревки.
Он поднял глаза, увидел меня и улыбнулся. "Привет. Слишком неудачное воскресенье, не так ли? Не хотите провести приятный день на рыбалке в дождь?"
"Нет, благодарю. Полагаю, именно это вы, маньяки-рыбаки, называете идеальной погодой?"
"Она прекрасна. - Он подмигнул. - Хотя не профессионалу, возможно, покажется слишком мрачной. В такие дни обычно бывают прояснения. Мисс Саймз, в конце концов, может и удастся заняться скалолазанием".
"Вы так думаете?" - спросила нетерпеливо Роберта.
"Можно. Но... - Он бросил полуусталый взгляд на непреклонную спину Марион. - Будьте осторожны и не забирайтесь слишком высоко. Туман может опуститься так же быстро, как и рассеяться".