"Да? - по счастливому лицу Гея было видно, что он оценил эти слова очень поверхностно. - Возможно, это тоже хорошая мысль. Я пойду и спрошу его, можно ли одолжить спаниеля". Он весело удалился.
Николас глядел на меня, все еще с выражением сардонического веселья, которое я ненавидела. "А что скажет Гюго, когда увидит, что ты украшаешь "Болтание по Скаю", или как там он собирается назвать этот шедевр?"
"Не увидит, - ответила я резко и встала. - Единственные путешествия, которые интересуют Гюго - полеты "Эйр Франс" в Париж и обратно". Я направилась вслед за писателем, но Николас загородил путь к двери.
"Я хочу поговорить с тобой, Джианетта".
Я холодно рассматривала его. "Не думаю, что у нас много тем для разговора".
"И все же я хочу поговорить с тобой".
"О чем?"
"О нас".
Я подняла брови. "Никаких "нас" не существует, Николас. Помнишь? Мы больше не стоим вместе на одной доске. Существуешь отдельно ты и отдельно я, и ничто нас больше не соединяет. Даже фамилия".
Он сжал губы. "Я хорошо это знаю".
Я сказала, прежде чем осознала, что говорю: "Это ты был с Марсией Мэйлинг прошлой ночью?"
Его глаза замерцали и потухли. Он сказал: "Да". Я прошла мимо него.
Оракулы были правы. К одиннадцати часам дождь закончился, и облака быстро стали подниматься. Примерно через полчаса Марион Бредфорд и Роберта отправились по долине, а вскоре по дороге к Стратгарду прошел Николас.
К двенадцати пробилось солнце. Через минуту небо стало голубым и чистым. Туман на верхушках гор начал таять, как снег. Камыш и вереск сверкали множеством алмазов, а между их верхушками прогибалась нежная паутина, отягощенная бриллиантовыми ожерельями, достойными богинь.
Вскоре после ланча Гей, я и спаниель Персимона отправились сквозь небольшую березовую рощу к реке Камасунари. Старые березы, покрытые лишайником, шелестели на ветру, насыщая сияющий воздух каплями дождя. Постоянный солнечный душ заставлял нас наклоняться, выискивая дорогу в мокрых листьях черники, среди мха и обломков грибов, которые падали с деревьев.
Мы пересекли реку по камням и после крутого, но не трудного подъема через час или около того достигли гребня Сгар на Стри. Несмотря на полноту, Гей шел легко и оказался, к моему удивлению, занимательным спутником. Его образование и любовь к сельской местности были не так поверхностны, как показалось раньше. Он со знанием повествовал о птицах, оленях, горных лисах и растениях. Он продолжал болтать, когда выбрал кадр и навел на меня камеру и, хотя непрерывно извергал избитые фразы, чувствовалось, что его удовлетворение "восхитительными видами" глубоко и искренне. Его сходство с боевой маленькой малиновкой с каждой минутой становилось все удивительнее, но качество, которое Марсия называла "сорбо", оказалось следствием несдержанного веселья, восхитительного любопытства ко всему, а вовсе не самодовольства. На самом деле довольно привлекательный маленький мужчина.
Он меня сфотографировал трижды. С верхушки Сгар на Стри видна вся гряда Черного Куиллина. Угрожающая дуга охватывает пространство от Карсвена на юге до Сгар нан Джилен на севере с озером Коруиск - черной, как чернильница, чашей у подножия гор. Я позировала с аристократичным, но неразумным спаниелем на фоне гор, неба и озера по очереди, а Гей суетился возле аппарата и носился с одного места на другое, тихо вскрикивая от удовольствия. Когда он наконец закончил, мы закурили. Казалось, у него было что-то на уме, он судорожно затягивался, а потом сказал: "Мисс Брук, вы... Вы не возражаете, если я вам что-то скажу?"
"Конечно, нет. А что?"
"Вы здесь одна, не так ли?"
"Да".
Беспокойное лицо, серьезный взгляд. "Не выходите ни с кем вдвоем, мисс Брук. Здесь, сегодня, со мной все в порядке, конечно, но вы не могли этого знать. - Его смешной голос стал резким от горячности. - Не... выходите... больше ни с кем. Это опасно. - Какое-то время я ничего не отвечала. Со времени завтрака я фактически забыла об опасности, которая кружила в этих горах. - Вы не имеете ничего против того, что я так говорю?"
"Конечно, нет. Вы совершенно правы, обещаю быть осторожной". Ирония состояла в том, что он повторял предупреждение Родерика Гранта. Можно ли теперь исключить двоих из числа подозреваемых "господ из отеля" или эти предупреждения - какой-то тонкий вид двойной игры? Если ходить на прогулку со всеми по очереди, без сомнения, это выяснится довольно скоро. Я поежилась и потянула собаку за уши. "Это не очень приятная мысль".
Его лицо стало пунцовым. "Это ужасно! Я... прошу прощения... уверен. Но это единственное слово, которое я могу подобрать, мисс Брук. - Он повернулся со странным, почти яростным жестом. - Эта девушка, Геза Макре... Ей было только восемнадцать! - Я промолчала. - Это был ее день рождения. - В его смешном высоком голосе слышалась почти жестокость. - Восемнадцатый день рождения. - Он затянулся и заговорил спокойнее. - Я переживаю, мисс Брук. Видите ли, я знал ее".
"Вы ее знали? Хорошо?.."
"О Боже, нет. Только говорил с ней, как бы сказать. Я пару раз останавливался на ферме, когда ходил на прогулки, и она готовила чай. Хорошенькая девушка, веселая и немного самоуверенная, добрая и жизнерадостная. В ней не было ничего плохого. Ничего, чтобы могло спровоцировать... то, что с ней случилось".
"А она вам не намекала, с кем встречается?"
Конечно, это был глупый вопрос, так как полиция проверила все вокруг с дотошной тщательностью, но он ответил без нетерпения: "Нет, ни капельки".
Однако, его голос слегка изменился, и я взглянула на него. "Но вы что-то предполагаете?"
"Очень маленький намек, - осторожно ответил он. - Конечно, я сказал ей, что пишу книги, и она заинтересовалась. Люди всегда интересуются... Она сказала, что по фермам ходят люди, задают вопросы о местных обычаях и суевериях и тому подобном. Я спросил, есть ли у нее какие-то особые суеверия... Просто шутя. Она сказала, что, конечно, нет, она современная девушка. Затем я спросил, нет ли до сих пор какого волшебства на Островах, и... - он посмотрел бледными круглыми глазами на меня. - Она онемела, как рыба, и сразу же вытолкала меня из кухни".
"Волшебство? - спросила я. - Да ведь это нелепо".
Он кивнул. "Да ясно. Но знаете, я не могу не переживать из-за этого убийства. Видите ли, оно запланировано. Материал для костра кто-то принес постепенно, совершенно обдуманно. Там были вереск, торф, ветки березы и большой кусок дуба, едва обуглившийся, и много древесной губки, то есть пластинчатого гриба, чаги, который растет на березе. - Я вскрикнула, но он меня не слышал. - Он приготовился и заманил туда девушку. Подумайте только минутку, если простите, что я снова поднимаю этот вопрос... Костер, туфли и все вещи аккуратно сложены, все опрятное, и девушка лежит с перерезанным горлом, со скрещенными руками, а на лице пепел... Ну, это похоже на... жертвоприношение!"
Он произнес последнее слово и вздрогнул. Я изумленно глядела на него, а в спине у меня покалывало. "Но это безумие!"
Бледные, беспокойные глаза. "Именно безумие, а? Кто бы это ни сделал, он сумасшедший. А выглядит и действует нормально, как и мы с вами... кроме некоторых моментов. - Он поднялся на ноги и серьезно рассматривал меня. Поэтому, будь я на вашем месте, я бы не ходил на прогулку ни с кем".
"Не буду, - ответила я с жаром. - В конце концов, я начинаю думать, что уеду в Лондон".
"Это было бы неплохо", - сказал он, взял свой аппарат и повернулся ко мне, чтобы следовать в долину.
Глава восьмая
Я все еще размышляла, не будет ли, в конце концов, самым разумным покинуть отель, но одно событие заставило меня на время остаться. В первый раз напряжение проявилось в комнате отдыха после обеда. Алистер нес чашки с кофе, остановился посередине комнаты и спросил с легким удивлением: "Разве альпинистки еще не вернулись?"
"Их не было за обедом", - сказала Альма Корриган.
Полковник Каудрей-Симпсон поддержал разговор: "Боже мой, действительно не было. Надеюсь, ничего плохого не случилось".
"Эта глупая женщина... - мягко продолжила его супруга. - Не следовало подниматься на гору в такой день".