Наконец парочка костюмов была отобрана. Один в дорогу, другой на смену. Затем в полетный чемодан были отправлены несколько таких же немнущихся светлых блузок и туда же пристроены роскошные туфли на невозможной шпильке. Вот и все, места осталось как раз только для огромной косметички и фена. Фен Панкратьева брала с собой всегда по многолетней привычке. Дело в том, что волосы Анны Сергеевны имели свойство к утру превращаться в слипшиеся перья, поэтому каждый день их приходилось мыть и вздыбливать феном в относительно приличную прическу. Конечно, она летела в зарубежную командировку, в столицу европейского государства, где раньше ее всегда селили в центре города в пятизвездочном отеле. А уж там и фен, и халат, и тапочки, и «какава с чаем» входят в обязательный ассортимент. Но это было раньше. Кто его знает, этого нового директора, вдруг велит поселить ее в каком-нибудь общежитии для вахтовиков. Ха-ха-ха! Что мы, в поселке Ватьогань не были, что ли? В общежитии вахтовиков не ночевали? Мы и оттуда вышли с безукоризненной прической. Когда в сумке есть, как поется в песне, тушь, расческа, туфли и, конечно, фен, то мы своего добьемся. Так что Панкратьева была во всеоружии и решила, что уже готова к любым каверзам. Рядом с чемоданом пристроила портфель с документами, чтоб не забыть ненароком, и, довольная собой, направилась в ванную складывать косметичку. В ванной она посмотрела на себя в зеркало и залюбовалась. Выглядела Панкратьева Анна Сергеевна просто отлично. Из зеркала на нее глядела очень красивая женщина лет тридцати двух максимум. Это при родных-то тридцати девяти! Конечно, приходилось раз в три недели закрашивать абсолютно седую голову, но кто об этом знает.
Нужно признать, что эта невозможная молодость сопутствовала Панкратьевой только благодаря усилиям Алика Зотова. Тот был приверженцем здорового образа жизни. Сам не пил, не курил, регулярно занимался спортом. Кроме того, он категорически не употреблял мясо, за исключением курицы, и при любой возможности ел рыбу. Всю эту полезную еду он готовил принципиально сам, исключительно на пару и практически без соли. Пил он только зеленый чай и ко всему этому усиленно приобщал Панкратьеву. И если есть паровую и несоленую пищу Анна Сергеевна еще могла, то отказать себе в кофе и сигаретах было выше ее сил. Поэтому, собрав все свое секретное женское оружие в косметичку, Панкратьева с чувством выполненного долга отправилась на кухню курить.
Осень выдалась теплая, и можно было распахнуть окно. Опять же из окна открывался великолепный вид на поглощающего ци Зотова. Панкратьева достала тонкую ментоловую сигарету и с чувством закурила. Ну как тут бросишь курить, когда эти заразы сигаретопроизводители наладили выпуск таких вкуснейших ментоловых сигарет. Старые ментоловые были все-таки резковаты, а эти имели тонкий вкус и просто замечательно пахнущий дым. Если бы Зотов не был погружен в себя, наверняка бы решил, что Панкратьева нарочно над ним издевается, нагло куря в окне напротив.
– Аня, как ты не понимаешь! – каждый раз, видя ее курящей, говорил Зотов. – Никотин, алкоголь, наркотики придуманы исключительно для того, чтобы рабы видели пространство вокруг себя искаженным! А ты мало того что куришь, ты еще ведрами пьешь кофе, а в командировках и коньяк!
«Надо же такое придумать! – про себя возмутилась Панкратьева, затягиваясь сигаретой и разглядывая Зотова из окна. – Ишь, властелин мира хренов! Рабы, понимаешь ли! Да, вкусно мне. И картошечка жареная с корочкой вкусно, и шашлык! Господи, мяса жареного-то как хочется!»
Мясо, по версии Зотова, нельзя было есть отнюдь не из жалости к бедным зверушкам, а потому, что, когда злые убийцы приходили убивать коров и поросят, те страшно боялись и в их кровь поступал этот страх. А потом Панкратьева ела мясо убитого животного и сама, в свою очередь, начинала всего бояться. Правда, обычно, поев мяса, Панкратьева никакого страха не испытывала, а, наоборот, хотела спать. Курица же и рыба в силу своей безмозглости, в соответствии с теорией Зотова, факта своего убийства не осознавали, поэтому есть их можно было смело.
Однако, несмотря на весь скепсис по отношению к системе питания Зотова, Панкратьева через год совместного проживания в такой системе резко помолодела и похорошела. И даже сама подумывала над тем, чтобы бросить курить. Конечно, не из-за глупостей про рабство и искаженное восприятие действительности, а исключительно из-за желания быть вечно молодой и прекрасной.
От этих мыслей ее оторвал звонок мобильника. Звонил Дубов.