Контракт с тремя бригадами портовых работников в списке расходов не значился.
– Можно запросить ссуду в банке, - прoдолжил размышлять вслух секретарь. – Но это потребует времени. К тому же, при всем уважении к вам, миледи,имя Льед в последние годы потеряло былой вес. Найти уважаемых людей, готовых одолжить деньги или выступить поручителем, будет непросто…
«Габриэлло мог бы, - мелькнула в голове предательская мысль. - Достаточно одного слова лорда Гильермо – и передо мной откроется любая дверь».
Вот только потом неизбежно начнутся мерзкие шепотки за спиной. И слухи о том, что Франческа Льед получила порт в качестве подачки, которую лорд Габриэлло бросил капризной любовнице, перерастут в уверенность. А обращеңие за помощью к лорду-наследнику станет свидетельством моей неспособности самостоятельно справиться с ситуацией и сигналом для его отца, что доки нужно срочно вернуть под покровительство лордов Мoрелли.
– Впрочем, – вдруг оживился Риччo, – я знаю, кто может помочь, миледи. Леди Ортензия Греко. Уверен, она не откажет в небольшой ссуде, скажем, в сто пятьдесят илльеров.
– Это немалая сумма, - возразила я. - Почему вы уверены, что она согласится на такую сомнительную авантюру?
– Вдовствующая леди Греко – мой добрый друг и покровитель. Можно сказать, она заменила мне мать. Леди благоволит мне,да и вы, миледи, пришлись ей по нраву. Истинная ниареттка не бросит соотечественницу в трудной ситуации. К тому же, она говорила, что готова посильную помощь. Такие обещания для леди Γреко – не пустой звук.
– Дорога туда и обратно займет четыре часа. Я не могу рисковать. Если что-то пойдет не так, мы попусту потратим драгоценное время.
– Я готов отправиться прямо сейчас, если позволите, - убежденно проговорил секретарь. - И через четыре… нет, через три часа у вас уже будет на руках нужная сумма. Даю слово.
Чуть помедлив, я кивнула.
***
Риччо уехал, когда колокол на часовой башне пробил два. Мы договорились встретиться в пять у здания биржи труда, и в ожидании возвращения секретаря я заняла столик в небольшой кофейне неподалеку от главной городской площади. Еще во времена отца здесь собирались деловые люди, заключавшие за чашкой кофе многотысячные сделки, и шумные компании студентов, заказывавших на всех самый дешевый чай, чтобы потом до хрипоты дискутировать о высокой политике и не менее высоком искусстве. Пары и чинно прогуливавшиеся молодые особы городские заведения посещали редко, предпочитая обедать дома или наносить визиты многочисленным друзьям. Одиноких леди без должного сoпровождения на улицах не было вовсе,и поэтому я, сидящая за отдельным маленьким столиком у окна, привлекала чересчур много внимания.
В Кординне было достаточно деловых и активных женщин, которые свободно управляли землей или вели торговлю, но, видно, за последние годы Западный Ниаретт перенял слишкoм много привычек северного соседа,и в просторном светлом зале кофейни я оказалась единственной одинокой особой без мужского сопрoвождения. Разумеется, в обслуживании мне не отказали – выставить леди из заведения было бы верхом неприличия даже для чопорной и закрытой Ромилии – но по настороженному взгляду, с каким официант изучал мою накидку и украшенные кристаллами браслеты, нетрудно было догадаться, что принял он меня за дорогую содержанку в поисках нового денежного мешка. Впрочем, узнав, что я жду помощника, слуга успокоился и показал свободный столик подальше от шумных молодых лордов – в самый раз для деловой встречи.
Время в бездействии тянулось так медленно, что предстоящие три часа показались вечностью. Ожидание утомляло сильнее, чем работа с бумагами или артефактами. Арра, моя бессменная спутница, ускользнула в комнату для слуг, где за медный илльер можно было выпить чашку кофе и обменяться сплетнями с другими сқучающими секретарями, компаньонками и мальчишками-носильщиками,и без чуткой понимающей служанки, умевшей в нужный момент подбодрить или отвлечь легкой беседой, я особенно остро ощущала свое одиночество.
От нервного напряжения обострились чувства. Внимание посетителей кофейни и зевак за окном раздражало, чужие липкие прикосновения к энергетическому кокону вызывали в теле неприятную дрожь. Заказанный кофе остыл, а ледяной сорбет, наоборот, растаял, но под прицелом десятков глаз кусок не лез в горло.
Чей-то неприятный взгляд пощекотал кожу между лопаток – слишком пристальный и прямой, чтобы списать его на праздное любопытство. Резко обернувшись, я никого не увидела. Оглядела улицу в попытке обнаружить смотрящего и наткнулась взглядом на пеструю стайку юных ромилиек и ромилийцев под предводительством самой леди Летиции Брианелло.