При мысли о еде в животе красноречиво заурчало.
— Ладно, иди поешь, а после загляни к Махаррону. У него есть для тебя новости.
В стальных зрачках Защитника плясали черти, а самодовольное выражение лица наводило на мысль, что ничего хорошего ждать не стоит.
«И что же ты задумал?»
Кира на миг сжала челюсти, и глубоко вдохнула успокаиваясь:
— Наставник Пасита, можно я заберу домашнее задание? Оно не мое. Я обещала его вернуть в целости и сохранности.
Тин Хорвейг, дернув бровью, медлил, будто бы ждал еще каких-то слов, но охотница упрямо молчала, выдерживая его взгляд и прекрасно понимая, что он ждет согласия.
«Ну не могу я согласиться! Не теперь. Не после всего, что я тогда почувствовала!»
После игры Кира стала опасаться Защитника еще больше и, как могла, старалась избегать его внимания, благо занятия по самоконтролю продолжал вести Раэк, а в покои Настоятеля Пасита больше не был вхож. Охотница боялась, что снова возникнет то разрушительное желание сдаться, так поразившее ее в тот миг после пробуждения.
«Ведь ему не нужна я сама. Это лишь охотничий азарт! К тому же на него явно повлияла моя сила».
Поднимаясь по каменной лестнице в покои настоятеля, Кира размышляла не рассказать ли деду про странный сон, что приснился уже второй раз за седмицу, вдруг вещий? Сон ничем не напоминал давний случай во время медитации, и охотница все же решила не беспокоить Настоятеля из-за подобной глупости, но от ощущения исподволь одолевающей тревоги избавиться так и не удавалось.
А приснилось, что она снова парит в небе птицей. Внизу поодаль словно гнилая рана уродует землю Излом, над которым уродливым облаком поднимается черный, непроглядный туман. Летела она со стороны степи — оттуда же, откуда двигалась Орда. Множество лошадей, отары, пешие женщины с детьми, немногочисленные повозки со скарбом. Это было не войско, это было — все племя. И что-то неправильно чудилось в переселении степного народа. И если первый раз Кира не придала особого значения — мало ли что в ночи пригрезится, то сегодня четко осознала — сартоги шли к Излому.
Эта мысль прочно угнездилась в голове и не покидала то недолгое время, что охотница приводила себя в мыльне вместо завтрака. Кире показалось стыдным явиться пред очи Настоятеля потной и в запыленной форме, и она предпочла пожертвовать трапезой.
Дед величаво поднялся со стула, рассматривая мнущуюся на пороге кабинета внучку.
— Входи, Киррана. Я ждал тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Х… хорошо, — опешила от неожиданности охотница.
— Тебе надо больше отдыхать, а то уже и круги под глазами.
Едва сдержав горестный смешок, Кира ответила несколько сдавленно:
— А… Ага.
И подумала: «Вот только разберусь с учебой и сразу высплюсь. Круга через два…»
Она не могла не признать, что Махаррон целиком прав. Самочувствие на тренировках оставляло желать лучшего, но она списывала это на не до конца восстановившийся после «Большой Охоты» потенциал, но от поддержки тин Хорвейга Кира все же отказалась, несмотря на уговоры Нааррона. А дед не стал настаивать на продолжении «лечения», запретив Пасите без спроса являться в покои.
Махаррон некоторое время внимательно ее разглядывал:
— Ты успела позавтракать?
Охотница честно мотнула головой. Она уже опоздала не только в трапезную, но и на занятия. Оставалась предвкушать, как придется оправдываться перед тин Брофером, старым и вредным преподавателем «Истории Ордена», который и так ее недолюбливал с самой Церемонии Определения.
«Опять продержит у порога неизвестно сколько, пытаясь всеми силами сделать из меня посмешище. Станет напирать, что девка, оттого и все беды. А то и вовсе прогонит…»
— Идем.
Махаррон первым вышел в гостиную и указал рукой на накрытый у окна стол.
— Тебе надо вовремя питаться, не то сил совсем не останется, и дар не поможет.
Лишь последние крохи совести удерживали охотницу от соблазна. Есть хотелось зверски, а вот идти на «Историю» к наставнику тин Броферу — совсем нет. Но она спросила:
— А как же занятия?
— Никакие занятия не могут быть важнее прямого приказа Настоятеля, — неожиданно тепло улыбнулся дед и хитро подмигнул. — Кажется, я перегнул палку, загрузив тебя учебой сверх меры.
Он приглашающе отодвинул стул. Кира не смогла отказаться, уж больно чудесно благоухала свежая выпечка, да и миска пшенной каши, щедро сдобренной маслом, выглядела весьма аппетитно, не говоря о блюде с мясным рулетом, от одного вида которого, потекли слюнки. Дождавшись, пока внучка набьет рот, Настоятель, наконец, приступил к разговору: