— Успокоиться! — рявкнула ящерка, обнажая не девичьи зубы, но драконьи клыки. Сдерживать свою натуру ей становилось невмоготу. С алых губ сорвался легкий дымок.
— Эй, милая, осторожнее там — челн мне не спали! — кормчий уже сам подсел на весла. Тур с Мошкой тоже заняли места на гребных скамьях.
— Перелететь быстрее будет, — прошипела Яра, на глазах покрываясь янтарной чешуей.
— Не вздумай! — одернул суженную Возгар, укутывая в шерстяную накидку. — Тебя, небось, по всей Вельрике уже с собаками ищут. Неужто жить надоело?
— Пусть приходят, — прорычала рыжая, кривясь от очередной схватки.
— И что, спалишь их, как Креза? Сгорел один — сожжем весь стад в придачу? Не так я думал рожденье первенца праздновать, — тихие речи мужа подействовали отрезвляюще, но ненадолго. Ровно до поры, пока следующая боль не пронзила женское тело. Остервенело, почти безумно, Яра глянула на воды Фьорда, точно собралась добираться до берега вплавь.
Не успел Возгар всерьез обдумать идею привязывания жены к мачте неразрывными узами, как от причала Бережного стада отделилась лодчонка и споро направилась навстречу челну. Лучник пригляделся к гребцу — такой шириной плеч на всю Вельрику могли похвастаться только двое, и старший из них сидел сейчас на веслах подле Мошки.
— Берген! — заорал наемник во все горло, приветствуя старого друга. С лодки махнули и будто прибавили ход.
Светловолосый богатырь приплыл не один. Знахарка Видана, с наспех заплетенной косой в простом без излишеств фартуке, поверх нижнего платья, шустро перебралась на борт и, не удостоив мужчин даже приветственным словом тут же подбежала к Яре:
— Сколько вдохов меж схватками успеваешь сделать? — ощупывая живот, деловито поинтересовалась женщина.
— Четыре, — ответила рыжая и ойкнула, — ай нет, уже три!
— Повторяй за мной, — Видана принялась быстро и коротко втягивать ноздрями воздух и с шумным присвистом выдыхать ртом. — А вы гребите шустрее, злыдни нерадивые!
— Да гребем мы, гребем, — примирительно пробасил Тур, а Берген, закрепив лодку пеньковым канатом к корме, так же подсел к кормчему на весла. Ведунья меж тем раздавала указания:
— Как причалим, ты, — короткий кивок Возгару, — несешь ее в баню.
— Ты, Берг, воды колодезной пару лоханей туда же волоки.
— Боишься, что полыхнет? — не сдержался Мошка, но тут же осекся, получив подзатыльник от Тура и гневный взгляд Виданы.
— Вот ты, язык за зубами держишь и о том, что здесь видел и слышал никому не трындишь. Узнаю, прокляну, — сообщила знахарка и бросила кормчему, — твоих людей тоже касается. Одно лишнее слово и такая на язык чесотка нападет, что сосновую кору вылизывать до крови будете, а все зуд не уймете. А коль жестами приспичит секрет выдать, заставлю ладони в кровь об уд стереть — пока либо одни до костей не сотрутся, либо другой до боба не уменьшится. Ясно?!
Старый моряк коротко кивнул — знал, что связываться с ведьмами себе дороже.
— А ты, ярл, в Бережном не задерживайся. Без тебя стольный град займется огнем — хуже нет беды, чем пора безвластия.
— Увидала что? — воевода выгнул бровь.
— Ни волхвом, ни провидицей быть не надо, чтоб понять к чему смерть Крезова Вельрику приведет. Да и сам ты знаешь то получше меня.
Челн ткнулся носом в мостки. Возгар, подхватив жену, спрыгнул на пристань и побежал с ней на руках к стоящей на берегу бане. Яра вздрагивала в руках, горячая на ощупь, точно выхваченный из растопленной печи уголек.
— Горисветом его назови, — вдруг прошептала на ухо, опаляя жарким дыханием. — В честь предков наших, двух павших друзей-ящеров Горыча и Светозара.
— Назову. Мы назовем, — прошептал Возгар в медные пряди, прилипшие к влажному в испарине лбу. — В вас — душа моя, оттого никуда теперь не денешься, ни на этом свете, ни на каком другом. Поняла меня, ящерка моя огненная?
— Поняла, муж мой — черный дракон…
Не в силах боле терпеть боль, застонала, выгнулась дугой, вцепилась в плечи уже не ногтями — когтями острыми. Стиснул зубы Возгар, да лишь крепче прижав к себе, шаг ускорил, чтоб вскоре с рук на руки передать суженную Брите, встречающей у дверей мыльни.
— Мне с ней идти, помочь чем? — воин замер на пороге, переминаясь с ноги на ногу, не решаясь в таинство родов заглядывать.