Мы растерянно молчали. Наконец Олев нашел выход:
— Телефонная книга не такая уж толстая. Давай поищем, чей это номер.
Мы начали с первой страницы. На букву «A» такого номера не оказалось. На «B» тоже. На «C»[4] в телефонной книге вообще не было фамилий. Сразу после «C» шла буква «D». И тут мы нашли этот номер: Драбкин Даниель, Солнечный бульвар, 7, кв. 2… 22–34.
Мы уставились друг на друга. Что бы это могло значить?
Даниель Драбкин был нашим учителем математики. «Драбс» — как прозвали его школьники.
Вывод был, конечно, простой: наш учитель убежал от немцев, а Велиранд получил его квартиру.
Возник вопрос: где же был Велиранд раньше?
И еще один вопрос, более существенный: почему новые власти дали Велиранду квартиру, если он человек, который ждет грозы с Востока, из России?
Эти вопросы требовали ответа.
— Мы должны сходить туда, — сказал Олев.
— Куда? — не понял я.
На Солнечный бульвар в дом семь.
— Ну да… но… как же?
— Придется что-нибудь придумать.
И мы действительно придумали.
Мы вспомнили, что приближается 10 ноября — Мартов день. По старинному народному обычаю, накануне вечером дети ходят ряжеными по домам, и появление ряженых даже у незнакомых людей никого не может удивить.
РЯЖЕНЫЕ
Моя мама удивилась, когда я объявил ей вечером девятого ноября, что пойду ряженым.
— Что это тебе вдруг в голову взбрело? — спросила она. — В военное время!
— Ну ведь есть же такой обычай, — сказал я. — Олев тоже пойдет.
Маски и одежду мы уже заготовили. Я должен был изображать медведя, а Олев — дрессировщика. По понятной причине требовалось, чтобы именно мне не пришлось говорить. У меня сохранилась медвежья маска, которую я надевал однажды на маскарад в школе. Еще я собирался надеть отцовскую куртку на меху. Когда я вывернул ее наизнанку, получилась мировая шкура, чуть ли не лучше, чем у настоящего медведя. Олев сделал себе маску сам. Он вырезал ее из плотной бумаги для черчения и здорово раскрасил пастелью. Еще он намеревался надеть старое материнское зимнее пальто. Оно было ему до пят, что вполне уместно для дрессировщика медведя. Затем он снял цепочку с вентиляционной решетки, потому что опасного хищника нельзя вести просто на веревке.
— К кому же вы хотите пойти? — спросила моя мама.
— К чужим-то мы, конечно, не пойдем, — ответил я неопределенно: нельзя же было выдавать нашу тайну.
Мы вовсе не собирались совершить обычный обход домов, как это всегда делают ряженые. Нет, для нас это была операция, которую мы назвали «Вторжение в крепость противника». Естественно, моя мама не должна была пока ничего знать.
Когда стемнело, Олев зашел за мной, и мы пустились в путь. На улице мы маски сразу не надели — боялись без необходимости привлечь к себе внимание. Только в начале Солнечного бульвара мы окончательно подготовили себя к операции: я превратился в медведя, а Олев — в дрессировщика. Цепочку Олев прикрепил к пуговице моего полупальто.
Хотя улица была совсем темной, мы быстро нашли дом номер семь. В парадном Олев зажег спичку. Так. Квартира номер 2 находилась тут же, на нижнем этаже. Операцию «Вторжение в крепость противника» можно было начинать.
Я нажал на кнопку звонка. Долго и требовательно.
— Раз, два, три, — сосчитал Олев, и мы запели.
Мы даже прорепетировали свои куплеты, и я без хвастовства могу утверждать, что в пустом парадном они звучали достаточно мощно:
Дверь выламывать не потребовалось. Нам открыл господин Велиранд собственной персоной.
— Хе-хе, — улыбнулся он. — Ах, какие настойчивые маленькие гости! Входите же, входите. Разве же можно оставлять ряженых за дверью.
Переваливаясь по-медвежьи, я вошел в переднюю. Олев, держа цепочку, следовал за мною.
— Хе-хе, — снова засмеялся господин Велиранд. — Значит, дрессировщик явился к нам прямо с медведем. Ну, что ты скажешь, вот здорово! А у нас тут как раз собралась компания, и маленькое развлечение будет очень кстати.
Что тут собралась компания — это мы уже и сами поняли, потому что на вешалке гроздьями висели пальто. И не только пальто, но и несколько военных немецких шинелей. Нетрудно было догадаться, что у господина Велиранда гости, и не было сомнений в том, кто эти гости.