Итак, будьте осторожны. Для бедных и необразованных людей этот документ окружен ореолом таинственности и вызывает огромный интерес. Ваша главная задача — бороться с любопытством и постараться свести его к минимуму. Мы научим вас, как успокоить тех, кто задает слишком много вопросов, и как превратить любознательность в рутину.
Ступайте на эту дорогу с осторожностью. И постоянно помните — и во сне, и когда вы бодрствуете…
Что автор — лжец.
Так закончил свое существование мир, и, как песчинки, поднятые ветром в Зимнем Айри, родились все другие миры.
Слова, выведенные чернилами на пергаменте, — самообман, и я, как писатель, знаю это лучше других. Со временем меняется значение слов и произношение, ничто не остается прежним под тяжелой поступью веков.
Тогда зачем я это пишу? Почему снова и снова совершаю одну и ту же ошибку? Я уже не в первый раз рассказываю эту проклятую историю о ней, в самых разных инкарнациях. В одной невинность озаряла ее честь. В другой — она предстала исполненной зла, лишенной совести и души. Я изображал ее как фигляра, пророка, клоуна, спасителя, героя и злодея. Но в действительности она не была ни тем ни другим и никем из того, что я перечислил. Она была всего лишь женщиной.
Итак, впервые я расскажу вам ее истинную историю. Правду, которая в конце концов уничтожит меня. Я все еще помню ее слова, словно с тех пор прошло всего одно мгновение:
«Проклятие это или благословение, маленький человечек, решай сам. Делай с этим все, что пожелаешь. Но когда проходящие годы невыносимой тяжестью лягут на твои плечи, расскажи обо мне… Поведай мою истинную историю, и ты встретишь свой конец».
Смогу ли я? Ведь прошло так много времени.
Тысячи языков, включая мой, искажали события с каждым новым изложением, деталь за деталью, слово за словом, и новый рассказчик приукрашивал ту часть, которая нравилась ему больше остальных. Как голодные дворняжки, дерущиеся за кость, мы вгрызались в сущность, тащили ее сквозь грязь, пачкали слюной и кровью, и в результате получили разодранные в клочья останки оригинала.
У меня дрожит и сильно болит рука, когда я, склонившись над бумагой, сижу в арендованной комнате и вывожу слова. Меня окружают горы рассыпающихся пергаментов и пыльных книг, куски и детали головоломки. Я придвигаю их к себе, ближе к сердцу, словно дорогих друзей, поглаживаю кончиками пальцев, вдыхаю запах, напоминающий о далеком прошлом.
Я держу перо над бумагой и вспоминаю ее последние слова, режущие острым ножом, оставляющие глубокие раны. Миловидное лицо, солнечный свет, играющий в коротко стриженных рыжих волосах, синяк под правым глазом, разбитая в кровь губа, которую она то и дело облизывает языком, обращаясь ко мне в последний раз… Помню печаль в ее глазах, когда я смеялся над ее глупостью. Ох, эти проклятые глаза!
Но это было позже, гораздо позже. Чтобы понять окончание, вы должны узнать начало. А чтобы понять начало, нужно проникнуть в прошлое, которое превратилось в миф задолго до того, как она родилась.
Позвольте мне показать вам пергамент (если я сумею его отыскать), рассказывающий о том, как появилась на свет Книга, которая уничтожит девушку и весь мир.
Ага, вот и он…
ПРОЛОГ
Примечание к тексту: следующий ниже отрывок, взятый из «Лорда Розы» (орден Розы), написан высоким алазеанским стилем за пять веков до рождения той, которая станет известна под именем Ведьма Зимнего Айри.
Ночную тишину зимней долины, покрытой серебряным снегом, неожиданно разорвал бой барабанов. Ястреб недовольно прокричал, потревоженный этим шумом.
Эр'рил оперся костяшками пальцев о ветхий подоконник и, вытянув шею, выглянул в окно третьего этажа постоялого двора. Долину усеяли костры воинов — тех, кто все еще следовал путем ордена. «Их осталось так мало», — подумал он. В свете костров были хорошо видны суетящиеся силуэты людей, это спешно вооружались бойцы. Они тоже понимали, что означает этот барабанный бой.
Ночной ветерок донес обрывки приказов командиров и запах смазанных маслом доспехов. Дым костров поднимался в небо, унося с собой молитвы солдат, расположившихся вокруг.
А на границе долины, за кострами, сгущался мрак, пожирающий звезды.
Ястреб снова закричал, и Эр'рил нахмурился.
— Тише, маленький охотник, к утру ты и твои собратья насытитесь до отвала, а пока не тревожь меня, — прошептал он в безлунную ночь.
Грэшим, старый маг, стоящий у него за спиной, заговорил: