Поэтому Каролина не могла долго общаться с Кассандрой. Предпочитала сократить их общение до минимума, хотя к самой сестре претензий никаких не было.
А сейчас Кассандра, наверное, впервые сама обратилась к ней, как к близкому человеку. Предложила руку помощи, даже не зная, в чем проблема.
Каролине очень хотелось признаться в своих переживаниях Кассандре, и она сдалась. Рассказала все. Без утайки. О своих переживаниях и отношении Авенира. О кандидатах.
Когда история была закончена, Кассандра покачала головой:
— Просто нет слов. Такая ужасная ситуация… И решение Авенира очень сложное. Восхищена его силой воли и мужеством.
— Мне бы немного мужества, — резко рассмеялась Каролина. — Чтобы провести несколько ночей с другим мужчиной… с согласия будущего мужа.
Кассандра пожала плечами.
— Хватит одной ночи. Я сделаю зелье, которое значительно повысит шансы. Всего полчаса, и ты забеременеешь с вероятностью сто процентов.
Каролина села на пуфик, расположенный прямо под большим портретом её покойной бабушки.
— Скажи, Кассандра, — устало вздохнула она, — как бы ты поступила на моем месте?
Кассандра, осторожно поправив платье, присела на корточки и взяла сестру за руку.
— Я не знаю, — честно призналась она. — Если бы Катрей меня отпустил, когда я сбежала в Агенорию и стала правительницей, пришлось бы выбирать мужа. Не исходя из веления сердца, а по политическим причинам. И знаешь, ради благополучия своих людей, своего города… я бы вышла замуж за нелюбимого. Но у тебя другая ситуация, Каролина. Авенир ведь сам предложил эту идею. Он примет твоего ребенка как своего, от кого бы он ни был.
Каролина кивнула, опустив глаза. Кассандра сказала именно то, что нужно было услышать.
— Я сделаю это, — негромко, но уверенно проговорила Каролина и выпрямилась.
Кассандра одобрительно улыбнулась и вслух подумала:
— Надо будет составить магически закрепленный договор. Претендент должен хранить случившееся в тайне, отказаться от всех прав на ребенка…
— Ну естественно, я составлю договор, — фыркнула Каролина.
Сестры громко рассмеялись.
Теперь я оказалась заперта в доме Феррана. Аврелия и горничная Лили тоже не могли выйти на улицу, однако у них были более слабые ограничения. Ферран опасался, что за его домом могла быть установлена слежка Миракса, поэтому приходилось держаться подальше от окон. В покоях шторы постоянно были задернуты, глаза уже начинали болеть от свечей.
Ингвар приходил редко, чтобы не вызывать подозрений. Но после переживаний и страха моей смерти его чувства обострились, отчего связь стала еще сильнее. Практически не переставая мне транслировались его ярость, бессильная злость, уверенность, а иногда — страх. Вождь драконов для всех играл роль безутешного вдовца. Неофициально он отошел от дел, на его месте это было бы логично. К счастью, на время в Драконьи горы вернулся Авенир, и он поддержал игру сына, взяв на себя обязанности, пока Ингвар тайно работал над раскрытием заговора.
Поиски моего тела по-прежнему не прекращались. Миракс должен поверить, что наша связь оборвалась. Ферран устроил так, чтобы доверенные люди следили за ним, но он затаился и вел себя естественно.
На вторую ночь меня разбудили осторожные касания. Я вздрогнула и испуганно распахнула глаза. В лунном свете я разглядела лишь склонившийся силуэт, но трепет в груди помог понять, кто пробрался в покои.
— Ты меня напугал! — шепотом выдохнула я.
Ингвар осторожно улегся рядом, укрывшись одеялом. Руки привычным движением скользнули на талию и притянули ближе.
— Ой! У тебя руки холодные! — недовольно поморщилась я.
Контрастом щеку обожгло горячее прикосновение сухих губ.
— Прости. Мне убрать?
Мы и так в последнее время редко виделись. Лишаться его объятий хотя бы на мгновения не хотелось.
— Еще чего, — буркнула я и сама обняла его за шею, устраиваясь на груди.
Некоторое время мы лежали молча. Постепенно руки его отогрелись, и он решился просунуть их под легкую ткань сорочки.
— Когда этого ублюдка вижу, хочется вырвать ему глотку, — хрипло прошептал Ингвар. — Даже не потому что он что-то замышляет против меня или ломает камни… Он пытался убить тебя.
Я положила ладошки на его плечи и сжала рубашку. Сюртук он, видимо, скинул еще до того, как разбудил.
— Но я жива. Я рядом, — заверила я, прижимаясь еще ближе. В темноте нельзя было разглядеть, но кажется, Ингвар улыбнулся.