Мы снова взялись за мешок. Лисица топталась на полусогнутых ногах рядом с задней дверью, не зная, каким боком затащить мешок в салон.
– Какая гадость, – всхлипывала она от жалости к самой себе. – Я не могу дышать…
– А ты хочешь, чтобы он благоухал! – огрызнулся я.
Наконец мы кое-как пристроили мешок. Я закрыл дверь и опустил крышку багажника. Лисица уже занесла ногу, чтобы сесть в машину, как я схватил ее за руку.
– А плавки?
– Какие плавки? – заморгала глазами Лисица.
Я кивнул на «пиратский флаг».
– Черт с ними! – легкомысленно махнула рукой Лисица.
– Ты что! – произнес я, гневно сверкая глазами. – Может, его уже объявили в розыск! А эти плавки семафорят на всю округу!
– Нам надо сваливать! – начала упрямиться Лисица. – Тысячи мужиков носят такие плавки!
Но я твердо стоял на своем, давая понять, что без плавок покину этот пляж только в мешке из-под сахара.
– Тогда сам снимай их оттуда! – обозлилась Лисица, села в машину и демонстративно скрестила руки на груди.
Я решительно направился к «фрегату», перешагнул через борт, взялся за мачту и стал кренить ее на себя.
Что тут началось! Все дети, занятые в игре, одновременно завизжали. На сигнал бедствия отпрысков тотчас отреагировали мамаши и папаши. На меня обрушился град упреков. Я отпрянул от мачты, словно по ней пустили ток высокого напряжения, и принялся оправдываться. Я нес какую-то ахинею о том, что эти плавки принадлежат мне, и я забыл их здесь вчера вечером, и они очень дороги мне как память о бабушке, подарившей их мне. Потом я стал клясться, что принесу взамен другие, почти новые, тоже очень-очень похожие на «пиратский флаг»…
Но эти увещевания не возымели никакого действия. Родители грозились милицией, детишки продолжали истошно вопить. Какой-то особо гневный пацан швырнул в меня песком. Я понял, что команда корабля намерена бороться за свой флаг отважно и бескомпромиссно. В довершение всего Лисица принялась сигналить из машины, и пляж окончательно превратился в дурдом. Поверженный, я кинулся бегом к машине под свист и улюлюканье.
Когда я запрыгнул в машину, Лисица тихо всхлипывала и вытирала слезы. Ее лицо при этом было счастливым и глупым, и я понял, что она только-только справилась с истерическим смехом.
Но лично мне было не до веселья. «Вечером все равно приду за плавками», – твердо решил я.
Глава 8
Мы опустили все стекла, я включил вентиляцию, но это мало помогало. Лисица высунула голову из окна и хватала ртом воздух, как камбала на кукане. Я старался не обращать внимания на некоторый дискомфорт и думал о том, что второй раз не имею права ошибиться. Избавиться от жуткого мешка надо было окончательно, навсегда, бесповоротно.
Более всего опасался я встречи с милицией. Элементарная проверка – и нам кранты. Потому я не свернул на шоссе, где в засадах всегда было полно патрульных, а пересек его и съехал на полевую грунтовку. Эта дорога была разбита до предела, зато я мог пылить по ней без всякого риска.
– Куда ты едешь? – спросила Лисица.
– Там должен быть карьер, – сказал я. – Туда сваливают строительный мусор.
– А не лучше ли скинуть его где-нибудь здесь и умчаться от греха подальше?
– Не лучше, – сердито ответил я. – Вдруг завтра здесь начнется «Зарница», послезавтра соревнования по спортивному ориентированию, а в субботу сюда хлынут грибники! И мы, как идиоты, каждый день будем перетаскивать мешок с места на место?
– Ты доиграешься, что нас остановит милиция! – пригрозила Лисица.
– Здесь милиции отродясь не бывало, – самоуверенно произнес я.
– А что, твой карьер достаточно глубокий?
– Как Марианская впадина! И там полно извести. А в ней, как известно, труп растворяется в считанные часы.
Но Лисицу что-то не устраивало.
– По мусорным свалкам часто шастают бомжи, – сказала она. – Они могут найти труп и сообщить в милицию.
– Ща-ас! – кивнул я и даже рассмеялся от такой наивности. – Бомжи сообщат в милицию! Скажи еще, что они напишут коллективную жалобу на неприятный запах!
Мне казалось, что мой ответ исчерпывающий, но в Лисицу вдруг словно бес вселился. Она вцепилась мне в руку своими острыми ногтями и торопливо заговорила:
– Я тебя очень прошу! Давай выбросим его здесь! Я уже задыхаюсь от этой вони! Спрячем его в кустах – и все! Посмотри, какие дикие места! Лучше места не найти!
Еще вчера вечером я бы сказал: «Делай что хочешь, я тут вообще ни при чем!» Но сейчас ситуация изменилась. Мне уже не нужна была ее помощь. Чтобы оставшуюся жизнь спать спокойно, я должен был единолично довести дело до конца. Вариант с карьером казался мне наиболее безопасным и надежным.
– Успокойся, все будет хорошо, – заверил я.
– Нет, нет! – все более распалялась она. – Поверь моей интуиции! Там мы попадемся! Нам надо избавиться от него! Здесь и сейчас! Останови машину!
Она схватилась за руль, пытаясь вывернуть его в сторону. Я отчаянно сопротивлялся. Машину кидало из стороны в сторону. Колеса шуршали по краю кювета.
– Да что с тобой?! – крикнул я, пытаясь оттолкнуть Лисицу.
– Останови!! – голосила она и начала открывать дверь – либо для того, чтобы глотнуть свежего воздуха, либо чтобы выброситься из-за непонимания.
Но что это впереди?! Проклятье!.. Я резко притормозил и прижался лбом к стеклу. Лисицу насторожило мое неадекватное поведение. Она притихла, закрыла дверь и тоже посмотрела вперед.
– Накаркала, – пробормотал я, с опозданием понимая, что женская интуиция – это не область фантастики и паранормальных явлений. Впереди, в тени куста, стоял желтый милицейский мотоцикл. По дороге в нетерпеливом ожидании встречи с нами прохаживался милиционер с полосатой палкой в руке.
«Жигуль» двигался со скоростью траурной процессии. Мне казалось, что я выпрыгнул из самолета, дернул за кольцо, но парашют не раскрылся и земля приближается неотвратимо…
Лисица ахнула и откинулась на спинку сиденья.
– Я же предупреждала, – прошептала она. – Остановись! Надо разворачиваться! Мы пропали!
Я остановил машину, но было поздно. Милиционер уже всерьез заинтересовался нами, поднял палку и махнул ею, приказывая подъехать ближе.
«Все слишком долго сходило нам с рук, – подумал я. – Нельзя было так часто испытывать судьбу. Мы проиграли…»
– Но здесь никогда не было милиционеров, – лепетал я бесполезные оправдания.
– Не останавливайся, – едва слышно умоляла Лисица.
– Он станет стрелять, – ответил я.
– Ну придумай что-нибудь! – всхлипнула она. – Ты же мужик!
– Скажу, что купил на рынке сахар, заглянул в мешок, а там оказался покойник…
– Сволочь! Сволочь! – слабым голосом ругалась Лисица. – Ты все испортил… Ты погубил меня…
С затуманенным сознанием я подъехал к милиционеру, заглушил двигатель и вышел из машины. Погубленная мной Лисица опустила голову на панель и перестала подавать признаки жизни.
– Документы! – потребовал милиционер.
Я чуть не сунул ему портмоне покойника. Вовремя спохватился и полез в другой карман.
– Что это ты, Еремин, так странно водишь машину? – спросил он, рассматривая мои права. – Пил?
В моей голове носились мысли одна бредовее другой. А если сказать, что пил? Он отберет права, отправит меня в поликлинику на экспертизу, и я выиграю время…
Не дождавшись ответа, милиционер отправился спутником по орбите вокруг машины.
– Багажник открой!
Я несколько раз, не попадая, ткнул ключом в замок.
– М-да, – произнес милиционер, с пониманием глядя мне в глаза. – Похмельный синдром…
Наша песенка была спета. Можно было даже не дергать лапками. Милиционер был настроен перерыть машину снизу доверху. Возможно, наш покойник уже был объявлен в розыск, и милиция осуществляла план перехвата.
– Что здесь? – спросил милиционер, осторожно ощупывая бок мешка.