Молодая девушка в строгом офисном костюме-тройке долго не могла поверить, что семеро высоченных парней, упакованных в бронежилеты, и ещё трое полицейских с дубинками в руках всего-то хотят пройти в мужской туалет на втором этаже бизнес-центра, где она уже полгода трудится администратором в зоне рецепшен. За стеной одной из кабинок, облицованной итальянской плиткой, на удивление понятых оказавшейся тонкой ложной перегородкой, обнаружился склад оружия на семьдесят единиц огнестрела разного калибра, более восьмисот патронов, приспособление для бесшумной стрельбы, осколочно-фугасные снаряды и гранаты. Здесь же лежал скромный бархатный мешочек с бриллиантами. Всех сотрудников и клиентов вежливо попросили не покидать здания до окончания полной проверки документов всех присутствующих.
В кабинете скромного директора одного из муниципальных бюджетных общеобразовательных учреждений в сейфе обнаружилось не менее трёхсот миллионов рублей, происхождение и назначение которых вразумительно не смогли объяснить ни директор школы, ни завуч.
Шеф-повара процветающего ресторана «Фермерские обеды» сковали наручниками на виду у гостей заведения. Кормили посетителей здесь действительно вкусно и сытно, официанты были вежливы и проворны, крохотный сейф в кабинете бухгалтера не скрывал никаких неучтённых денежных средств. А вот на садовом участке трёхэтажного загородного дома повара с домашней оранжереей и открытым бассейном оперативники обнаружили яму, едва прикрытую деревянной решёткой и пластами дёрна, где тлели в извести тела двух дальнобойщиков, ориентировка на которых поступила во все полицейские участки буквально перед майскими праздниками. В подземном гараже на четыре машины трое не слишком трезвых молодых людей деловито перебирали запчасти и таблички с автомобильными номерными знаками, в старом платяном шкафу, нашлось несколько комплектов одежды патрульной дорожной службы, полицейские жезлы и два тщательно смазанных Калашникова со сбитыми номерами.
И это было далеко не всё…
* * *
Варламов Денис навытяжку стоял перед строем сослуживцев и с каменным лицом слушал приказ начальника Управления МВД по городскому округу Протасовичи генерал-майора Викентьева Дмитрия Витальевича о вынесении ему, капитану полиции, Варламову Денису Максимовичу, строгого выговора с занесением в личное дело за халатную небрежность в отношении материальных ценностей и безответственное отношение к службе, а именно за утерю вещественного доказательства по уголовному делу №…
И Дивенков тут не при чём. По просьбе сына погибшего Литвака его родственник (здесь лицо незаинтересованное) подал в прокуратуру ходатайство о передаче ему личных вещей покойного на ответственное хранение до вынесения приговора. Прокурор в такой просьбе отказал, но внимательно рассмотрел прилагаемый список и сравнил его с описью вещдоков, прилагаемых к делу. В списке, составленном родственниками потерпевшего, значился старинный серебряный перстень — семейная реликвия Литваков — в описи следователя таковой не упоминался. Кабинет Дивенкова в тот же день опечатали для работы проверочной комиссии. Служебная проверка заняла четыре дня, в ходе её выяснить местонахождение указанной драгоценности возможным не представилось, но ушлый и настырный помощник прокурора обнаружил рапорт капитана Варламова об утере вещественного доказательства с места убийства Литвака. Следователь был немедленно отстранён от ведения дела и отправлен в двухнедельный отпуск без сохранения содержания, родственникам погибшего был послан официальный отказ в ответственном хранении, в отношении облажавшегося оперативника ограничились строгим предупреждением и депремированием на три месяца.
— …Скажите спасибо, что на вас не подали встречный иск на возмещение материальной стоимости, до конца своих дней бы расплачивались! — закончил выступление заместитель Викентьева, обращаясь непосредственно к виновнику проверки, перетряхнувшей всё Управление. — Надеюсь, вам всё ясно?
— Так точно, ясно! — показательно гаркнул в ответ Денис, поиграв желваками на скулах.
— Можете приступать к непосредственным обязанностям!
— Служу России!
Сочувствующий взгляд Лёши Казупицы проводил прямую спину товарища, попавшего под раздачу нового начальства...
Выйдя из Управления, Варламов разжал кулак, отметил сорванную кожу и вспухшие кровяные следы на местах, куда впились ногти; хлопая дверцей машины почти привычно сморщился от боли: виски заломило так, что пару минут он сидел, дожидаясь, пока уйдут из глаз огненные круги. Медленно сжал в руке старинное серебро, обосновавшееся в его кармане, дождался, пока онемела ладонь и выпустил кольцо.