— И во сколько тебе обошлась бутылка? — заинтересовался толстяк.
Хозяин поморщился, такие вопросы были не приняты в их кругу, считались не совсем приличными, но старик отличался пренебрежением к условностям.
— Пустяки, всего несколько тысяч зелёных, не стоит и говорить о них.
— После такого букета трудно будет вернуться к обычному Реми Мартин, — посетовал старик.
— И шоу неожиданное, — присоединился второй гость, невысокий и коренастый кореец. Несмотря на рост, слабым он вовсе не казался: мускулы бугрили плечи под тонким джемпером, в придачу к тренированному телу прилагалась змеиная азиатская хитрость. Единственный из троих, он не курил и предпочитал простую воду алкогольным напиткам. — Я не знал о вашем увлечении восточными танцами. Однако жаль, уважаемый Дима предпочитает кости формам, на которых отдыхает глаз мужчины.
— Дорогой Кванг, — с чуть заметной усмешкой обернулся к нему хозяин дома. — Моим сегодняшним предпочтениям есть объяснение. Девочка не просто танцовщица.
— Я в этом не сомневался, — вежливо улыбнулся кореец. — Как и любому искусству владения своим телом, танцам начинают обучать с трёх-четырёх лет, а искусству любви — с восьми. Этой девочке, судя по всему, где-то, лет тринадцать — возраст, когда уже появляется опыт. В определённых кругах есть настоящие ценители такого мастерства, можно делать неплохие деньги.
— На что это ты намекаешь? — проворчал толстяк.
Он недовольно хмурился, не совсем понимая, куда клонит этот корейский выскочка. В отличие от конкурентов, сам он приобрёл состояние в романтично-безбашенные девяностые годы, захватывая одно предприятие за другим, но несмотря на жестокость, всегда действовал прямо, заранее предупреждая противника и предоставляя тому шанс на добровольную передачу активов, как имущественных, так и выраженных в ценных бумагах за, пусть и символическое, но возмещение убытков. То лихое время, когда он с лёгкостью подминал под себя город, до сих пор вспоминалось с ностальгическим удовольствием. Потом откуда-то, появился чёртов кореец Кванг Ли Пак, контролирующий местный наркотрафик (а наркотики старик считал злом, равно, как и проституцию), и заставил считаться с собой, противопоставляя честной драке змеиную кровожадность и дьявольскую изворотливость. Неторопливо и последовательно он присваивал старые и открывал новые злачные места в городе, никогда нельзя было предугадать, откуда будет нанесён удар, и после двух лет ожесточённых боёв, когда каждый из противников не ложился спать без оружия под подушкой, они смогли договориться о разделе сфер влияния. И вот недавно в их городе объявился третий конкурент — молодой наглец, Романов Дмитрий Витальевич, не ударивший палец о палец, ради того, чтобы самостоятельно поднять деньжат, получивший немалое состояние по наследству от прадеда-коллекционера, и беззастенчиво ступивший на самую верхнюю ступеньку общества, туда, где и так еле умещались сам старик и Кванг Ли Пак.
— Господа, моё время дорого, я предлагаю перейти к делам, — толстяк поудобнее устроился в глубоком кресле, затянулся сигарой. — Если вы не против. — Как самый старший по возрасту он иногда позволял себе направлять разговор в нужное русло.
— Согласен, — кивнул кореец. — Начать нужный разговор — наполовину выполнить работу. А уважаемый Дима пригласил нас не просто ради знакомства.
Змеиная интуиция предупреждала его о некой угрозе, а любую опасность Кванг привык встречать лицом. Странно то, что впервые в жизни он не смог просчитать, с какой стороны ждать нападения, поэтому оставался весь вечер в напряжении, в отличие от старика, который, будто и не думал о возможной опасности.
— Что ж, вы удивительно проницательны, действительно, я хотел кое-что вам продемонстрировать, — Романов отставил бокал и поднялся.
— Разве вы не удалите свою танцовщицу? — оба гостя покосились на середину комнаты, где рабыня всё ещё ожидала приказа уйти.
Вместо ответа их конкурент торжествующе блеснул глазами и проигнорировал вопрос.
— Господа, я хочу, чтобы вы оценили боевую мощь моего нового оружия и предлагаю использовать его в нашем общем бизнесе. Пока в пределах области, но...
Кванг Ли переглянулся со стариком. Чего там задумал этот Романов? Башка у него варит, конечно, но даже кореец не мог понять, куда тот клонит.
— В нашем бизнесе?! — переспросил кореец, делая упор на слове «нашем».