* * *
Серёжке показалось, что скала, за которую он держался, вырвалась из жерла болота и реактивной ракетой облетела несколько раз всю Землю. После резкого взлёта и крутого падения он обнаружил себя лежащим на плоской каменной поверхности, под завалом кучи веток и стволов молодых осинок, вырванных с корнями. Над головой завывало и крутилось нечто, похожее на настоящее торнадо. Серёжка поднял было голову, но ветер наотмашь хлестнул его прямо по глазам и обрушил на голову целую кучу сухой земли, пришлось снова вцепиться в край скалы, чтобы не сорваться с неё и не улететь вместе с пучками болотной травы.
Опутанные вихрями, в небе прогрохотали оглушительные разряды, и на землю обрушился настоящий водопад. Вместо обычного грозового короткого ливня болото залили настоящие штормовые потоки, окружив Серёжкин камень непроницаемой стеной. Вместе со всяким мусором его смыло волной со спасительной скалы, и он битый час барахтался среди переломанных стволов, цепляясь за скользкие выступы застывшей лавы. Мокрые струи, полосовавшие болото, без труда сбрасывали его руки, заставляя искать новую опору, потом следующий выступ и следующий.
Дениса в обозримом пространстве видно не было, и младший брат изо всех сил надеялся, что тот не угодил в самый эпицентр бури. Подобной грозы он не видел никогда в своей жизни: такой ураган из дома-то страшно было бы наблюдать, а уж угодить в самую воронку смерча — немыслимое бедствие! Уцелеть бы в этом потопе! Вверху гремело, вокруг с подавляющим шумом извергалась и пенилась вода, зыбкая ненадёжная земля тряслась под ногами. Несколько раз Серёжку ощутимо тряхнуло, отрывая от очередной опоры, и крепко швыряло на твёрдые кочки, и каждый раз, наощупь, он искал очередной устойчивый камень и прилипал к нему всем телом, словно ящерица.
В какой стороне была деревня, в какой — река, где дорога в город, когда же прекратится бушующее наводнение — ничего не было понятно. Вода била со всех сторон, устраивая бурные воронки, поднимала волны, заливала нос и рот. Постоянно отплёвываясь, зажмурившись, Серёжка собрал последние силы и крикнул:
— Дени-и-и-с!
Голос тут же увяз в серой непроглядной мгле. Брат не отзывался. Дождь барабанил по плечам и голове, ветер сбивал с ног, Серёжка продрог до последней жилки в организме и трясся крупной дрожью, хотя, вполне возможно, дрожь была от рыданий, но кто заметит слёзы в такой ливень! Он продолжал цепляться за каменный выступ и хрипел в разные стороны:
— Дени-и-и-с! Дени-и-и-с!
Сквозь стену воды к нему приближался новый смерч, водные струи волновались и закручивались, выбивая из себя упругие брызги. Серёжка дико заорал, но волны оторвали его от опоры, ободрав в кровь ладони, и за ноги потащили за собой. Вместе с мелким мусором, камнями и ветками они выплеснули его на сушу и оставили там, предоставив сколько угодно откашливаться, отплёвываться, плакать от бессилия и страха.
Потоки с прохудившихся небес прекратились так же внезапно, как и начались. В свете низко висящего солнышка залитое водой болото весело сверкало и перекатывало угольно-чёрные волны среди камней и коряг, словно так было всегда и будет впредь.
Серёжка наконец увидел Дениса, тот лежал, почти полностью скрытый в воде, совсем рядом, и не подавал никаких признаков жизни, маленькие бурунчики тихонько плескалась вокруг его тела, смывая с лица грязь и кровь. К своему ужасу Серёжка разглядел кровавое пятно на голове брата.
— Денис!
Спотыкаясь на неверных ногах, он плюхнулся рядом с братом, затряс за плечи, попытался вытянуть на сушу, но это было всё равно, что тащить каменную скалу. Тогда Серёжка от души врезал старшему брату по щеке. Изо рта Дениса плеснул маленький фонтанчик воды, он распахнул глаза, как будто спал всё это время, уставился на Серёжку совершенно безумными глазами и затряс его, как грушу.
— Ты жив?
— Я не знаю, — прорыдал Серёжка. — Я подумал, что ты умер!
Кряхтя, стоная и охая, старший Варламов поднялся на ноги и посмотрел на руку. Кольцо джинна было на месте: серебро почернело и позеленело, словно поросло мхом, камень же полностью раскрошился, лишь крохотные острые кристаллики всё ещё держались под лапами зажимов. Варламов больше не чувствовал трепета древнего серебра — обычный неодушевлённый предмет. Мёртвый.
Неужели всё закончилось?
Он стряхнул бесполезное украшение с руки и, размахнувшись, забросил его далеко в воду. Недовольно булькнув напоследок, кольцо скрылось под волнами. Денис поднял голову на разбегающиеся облака. Высоко в небе было неспокойно: там грохотало и сверкало, словно невидимый великан камнетёс перекатывал свои заготовки и шлифовал самоцветы для нового украшения. Закатное солнце дрожало и подпрыгивало на месте от непривычного шума.