— Не стоит волноваться, Андрей Антонович, ему ничего не угрожает. Зайде связана моими словами: ослушаться приказания она не может и самостоятельно вернуться в камень тоже не может.
— А она чувствует боль? Можно ли ей нанести какой-либо вред?
— Вас не должно это волновать, — поморщился Романов, но всё-таки ответил нехотя.
— Просто хочу понять, совершенно ли это оружие, — старик пожал плечами.
— Зайде совершенна, — чуть-чуть возмутился Романов. — Да, ей можно нанести вред: ранить, избить — она всё чувствует, как обычный человек, как все мы, но, когда уходит в кольцо, снова появляется полностью обновлённой. Там затягиваются все её раны. Если вас интересует: убить её нельзя, через некоторое время она встанет и будет искать хозяина.
«Или кольцо, если хозяин мёртв» — добавил он мысленно. Его новым партнёрам ни к чему было знать подробности.
— А если кто-то другой, кроме вас наденет кольцо, будет ли она подчиняться новому хозяину? — допытывался старик.
— Не советую ему этого делать, — Романов растянул губы в улыбке. — Зайде будет слушаться лишь одного хозяина.
Старик задумчиво поиграл с остатками коньяка в бокале и вскоре распрощался — было уже за полночь, а годы уж не молоденькие, чтобы пить всю ночь напролёт.
Романов смотрел вслед машине и полюбовался прозрачным камнем на пальце. Кое-что старику он не сказал: мало всего-навсего обладать кольцом. Чтобы отдать приказ необходимо знать формулу подчинения, иначе — неминуемая смерть. Джин, не связанный заклинанием, убьёт любого, кто попытается силой завладеть его камнем или просто наденет кольцо по глупой неосторожности.
Он вернулся в дом. Со второго этажа доносился приглушённый визг Зайде…
Глава 5. Новые старые друзья
Темные окна Женькиной квартиры негостеприимно и надменно смотрели на Сережку сверху вниз, словно так и хотели сказать:
«Чего пришел? Не видишь, здесь уже все спать легли, тебя только не хватало!»
Да, надо было заранее прощупать почву насчет ночлега — глядишь, сейчас уже лежал бы в кровати. Родители единственного друга обычно всегда разрешали ему остаться, только в самый последний раз Женькин отец заявил, что пора покончить с этим безобразием и, что он обязательно сообщит в школу о Сережкиных скитаниях. Но все-таки не сообщил, за что ему большое спасибо — встречаться с жирными тетками из службы опеки Сережка не хотел, так же, как не хотела их видеть в своем доме и его мать. Хватало того, что она и так постоянно отправляла какие-то отчеты по его успеваемости. Куда она их отсылала, Сережка не знал.
Потоптавшись немного возле низенького заборчика, не торопясь, нога за ногу, он профланировал к детской площадке у своего дома. До одури катался на деревянной карусельке, пока светящиеся окна домов не превратились в один сплошной яркий зигзаг, разгонялся по земле ногами вместо руля и запрыгивал на полном ходу на доски, дожидаясь, пока в голове не перестанет кружиться, потом перебрался на качели, попробовал полежать на лавочке, но тут же поднялся, решив, что слишком рано улегся, принялся бесцельно прогуливаться по дорожкам, засунув руки глубоко в карманы куртки. Он уже решил, что дождется здесь, когда от матери разойдутся гости. Идти ему было некуда и не к кому — у других, может, и полно друзей, а вот у него особо не наблюдается, так что… Эх, если бы время бежало чуть-чуть побыстрее!
По закону подлости в воздухе повисла противная морось, ветер кружил по дорожкам клубы пыли и разбрасывал их во все стороны. Как не отворачивайся — все равно летит прямо в лицо! Сережка угнездился на качелях, нахлобучил капюшон на голову, засунул руки в рукава, сидел, нахохлившись, и загребал кроссовками мелкие камешки под ногами. Холод постепенно пробирался под куртку, а дождик уже ощутимо долбил по спине. Пожалуй, все-таки придется искать укрытие, вот только где?
— Эй, Серый! Чего мокнешь тут?!
— Загораешь что ли, Варламов?!
Сережка поднял голову. Приближающиеся ребята были из его школы, только учились в более старших классах. Ростом и могучим сложением сразу выделялся Ланс Андерсон, который учился уже в девятом классе, высокий, светловолосый и синеглазый — по нему сходила с ума половина всех девчонок в школе, молодые преподавательницы завороженно смотрели ему вслед, и даже некоторые пожилые учительницы восхищенно покачивали головами, провожая взглядами не по годам развитого физически подростка. Отец-швед оставил ему в наследство свою фамилию и внешность настоящего викинга, а сам погиб в какой-то дорожной аварии, едва успев дать имя новорожденному сыну. Вместе с Лансом всегда болтались два брата Степка и Гришка Воробьевы: после того, как их сестра, вместе с двоюродным братом пропала где-то в Африке*, отец не находил себе места долгих пять лет и все пытался их найти через посольство, отсылал разные запросы в строительные компании, работающие в Кении, но так никого и не нашел, от переживаний начал пить — в результате умер от обширного инфаркта. Четвертым был черноглазый и кудрявый смуглолицый красавчик Камиль, афганец по происхождению. Тонкий и гибкий, с пушистыми длинными ресницами, он отличался невысоким ростом, хотя был старше всех по возрасту. Эти ребята тусовались своей компашкой, иногда их было видно во дворах, рядом с Сережкиным домом.