Незаметно вздохнув, Серёжка ухватил яблоко из пакета, быстро схрупал его прямо немытым и выудил ещё одно — ужин пока не готов, да и рассчитывать на него не имеет смысла, скоро придется уходить. Если попадёт к Женьке, то там, конечно, накормят — а если не попадёт?
В прихожей хлопнула дверь, Фил вернулся. Сумки в руках щетинились горлышками бутылок, оттягивались фруктами. Серёжка посторонился, пропуская его на кухню.
— А этот всё жуёт. У тебя рот отдыхает когда-нибудь? — Фил бросил на него презрительный взгляд и опустил провизию на пол. — Машенька, выглядишь великолепно! — улыбнулся он матери, и та засияла ему навстречу.
Серёжка забыл про яблоко, про то, что надо будет найти укромное место во дворе, где можно переждать до утра, если, вдруг, к Женьке всё-таки нельзя, что надо не забыть надеть теплую куртку, на всякий случай — мысли отхлынули из головы вместе с кровью: Фил целовал его мать, как будто имел на это право, как будто ему позволено так с ней обращаться! Если бы в руках у Серёжки появился автомат, он бы не задумываясь, выпустил полную обойму в этого гада, который осмеливается по-хозяйски хватать её, даже просто дотрагиваться! Мысли об оружии появились несколько недель назад и не давали покоя, возвращаясь при каждом удобном случае — этот случай был одним из таких. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, огрызок упал на пол.
— Ты же ещё не видел моё новое платье! — спохватилась мать. — Пойдем, я покажу тебе! Сергей, принесут пиццу — деньги в ящике. И проваливай уже к своему Женьке, пока гости не собрались! — распоряжения она бросила сыну через плечо, не стала даже оборачиваться.
От бессилия и ярости Серёжку трясло и колотило. Не помня себя, словно сквозь вату, он услышал звонок, открыл дверь курьеру, принял четыре здоровенные коробки и огрызнулся на весёлое замечание молодого парня:
— Привет, пацан. Что, родители в отъезде, решил оторваться? Разумно!
— Не ваше дело!
— Ладно, ладно, не моё.
Курьер покладисто пожал плечами и скрылся за дверью. Серёжке пора было уходить, но он всё медлил, дожидаясь, когда же Фил с матерью выдут, наконец, из комнаты. Вслед за курьером притащились гости, привычно и непринужденно расположились в гостиной, ходили мимо Серёжки, самостоятельно хозяйничали в кухне, доставали пиво из холодильника, хватали пиццу из коробок, включили телевизор — чувствовали себя, как дома, его, вроде, и не замечали. А, вот, пятая тётка его заметила сразу: как только ввалилась толстой бесформенной массой в дверь, сразу же восхищённо уставилась на бродившего бесцельно подростка.
— Ой, вы только посмотрите на это чудо! Это Машкин сынок, что ли? А я считала, он маленький. Как тебя зовут? Ну-ка, подойди сюда! Хорош! Какой красивый мальчик!
Тётка говорила хриплым басом, и жирные складки колыхались по всему ее телу. Она щипком потрепала Серёжку по щеке, откинула со лба непослушные кудри, покрутила за подбородок голову, полюбовавшись на него с различных ракурсов. Он, с тщетными усилиями вырываться из цепких рук, невольно таращил глаза на глубокий вырез платья, оказавшийся у него прямо под самым носом. Женщина довольно расхохоталась, глядя на его потуги, вырваться от неё было не так-то просто.
— Какой же ты красавчик, ты знаешь об этом? Наверняка знаешь. Небось, в классе все девочки по тебе сохнут, да? — она прижала его к горячей душистой подмышке, заставив пунцово вспыхнуть. — Ах, какая смена подрастает!
Он не знал, куда ему деваться от стыда, куда смотреть, чем дышать, во что упереться руками, чтобы оттолкнуть эту тётку — а та только веселилась:
— Смотрите-ка, как мило он краснеет! Ну просто ангел. А глазищи как сверкают! Аппетитный поросёночек, так бы и съела!
Вокруг тоже все засмеялись.
— Тань, прекрати смущать парня! Выпусти его!
— Скворцова, хватит совращать малолетних, а этих двоих куда девать? Давайте лучше потанцуем, пока Машка не пришла!