На середину гостиной выскочила одна из женщин и начала медленно извиваться под музыку. Оставив свою пару на диване, невысокий плотный мужичок принялся отрывать Серёжку от пышного бока.
— Выпусти мальчишку из когтей — это не та добыча, которая тебе нужна, здесь и мужчины есть.
— Старый лысый извращенец, больно ты мне нужен! — фыркнула тётка и расплылась в довольной улыбке, прижавшись своей щекой к Серёжкиному лицу. — Я вот таких люблю, молочных поросяток, у них и сопли ещё золотые. Над ними так забавно поглумиться! — она захихикала басом.
— Тань, а тебя разве сюда звали? — подала голос оставленная на диване девушка.
Татьяна перестала смеяться, гордо и надменно выпрямилась.
— Ха! Это ты, деточка, ждешь приглашения, а меня звать не надо, я сама прихожу, куда захочу!
— Я слышала, что тебя никуда уже не зовут, — буднично сообщила девушка. — От тебя везде одни неприятности.
— Да? Ну попробуй, выгони меня!
От возмущения тётка почти выпустила Серёжкину руку, и ему почти удалось улизнуть, но зазевавшаяся было Татьяна снова его поймала.
— Куда ты?! Сегодня ты будешь моим кавалером, забыл? Давай потанцуем с тобой!
— Нет, — он решительно отступил.
— А что так? — допытывалась тётка. — Никогда не танцевал? Да брось. Ты уже взрослый парень, тебе пора учиться бывать в красивых компаниях, уметь танцевать с красивыми женщинами, или ты меня боишься? — она снова рассмеялась. — Нет, вы слышали, он меня боится! Надо тебя подбодрить. Митяй, налей ему шампанского! — велела она толстяку.
— Тань, хватит уже, успокойся! — останавливала ее другая женщина.
— Да, Скворцова, мальчик уже не знает, куда ему деться от тебя!
— Не-е-ет! Я его прямо полюбила, мы с ним ещё поцеловаться должны! — захохотала их пьяная подруга и уставилась на полыхавшего, как маковое поле, Серёжку. — Ты умеешь целоваться? Ну?
— Что? — испугался он.
— Тебе девушка призналась в любви, невежливо молчать с твоей стороны. Подумай хорошенько, как нужно ответить?! Не словами!
Серёжка весь вспотел рядом с ней. Тётка прицепилась, как какая-нибудь средиземноморская пиявка! Почему именно средиземноморская? Вероятно, там водились самые прилипчивые пиявки, её родные сёстры. Он яростно вырывался, а она тряслась от смеха всем своим жирным телом и приближала к нему толстые губы, перемазанные в тёмно-красной помаде.
— Сергей! — гневный окрик матери прозвучал волшебной музыкой среди всего этого кошмара.
От неожиданности толстуха Серёжку выпустила, и он сразу же, не мешкая ни секунды, метнулся в сторону и выскочил в прихожую. Татьяна невинно подняла брови, пожала плечами и отняла у Митяя фужер с шампанским. Серёжкина мать в бешенстве подскочила к ней и врезала бы, но занесённую руку успел перехватить Фил.
— Маня, не порти вечеринку — подумаешь, поцеловала! Ты что, серьёзно считаешь, что это его первый поцелуй? Я тебя умоляю! Наверняка он уже все попробовал.
— Ему только тринадцать лет!
— Ему уже тринадцать лет, — поправил Фил. — Они сейчас все рано начинают. Акселераты-мутанты. Разве ему дашь тринадцать — пятнадцать, как минимум.
— Ты не понимаешь, — загадочно произнесла Серёжкина мать. — У меня и так с ним всю жизнь одни проблемы… Я должна…
Притаившийся в прихожей сын, сидел на полу рядом со шкафом для обуви, уткнувшись подбородком в колени, и с горечью слушал, как мать жалуется посторонним на трудности, связанные с его воспитанием. Было до слёз обидно, что она попала под влияние этого… Проглотив комок в горле, он незаметно вытер глаза, не хватало ещё заплакать, как маленькому. Как там сказал этот… Фил? «Ему УЖЕ тринадцать лет!» Он взрослый. Согласно Кодексу древних самураев «Поражение — это выбор, победа тоже. Ты проиграешь, только, если сам так решишь». Значит, пора принять решение о победе. Пока он проиграл, но из любой ситуации нужно выносить полезный для себя опыт: да, над ним посмеялась противная жирная тётка — зато теперь можно говорить ребятам, что он умеет целоваться. От воспоминаний передернуло.
— Сергей, ты что должен был давно уже сделать?! — мать встряхнула его за плечо. — Отправляйся. Не забудь позвонить мне оттуда. И чтобы в семь утра был дома!
— Машка, где ты там?! — заорали из комнаты.
Серёжка посмотрел на мать, на родное лицо, испорченное агрессивным макияжем, молча обулся, сдернул куртку с вешалки и вышел из дома…
Глава 3. Молодожены
Глаза распахнулись, будто и не спал, будто кто-то нетерпеливо толкнул в бок, сон моментально испарился, оставив после себя, ставшую уже привычной за последние четыре месяца, гнетущую тяжесть на душе. Сердце долбило в груди тяжелым молотом, словно Денис не лежал в постели, а только что вернулся после долгой и изнурительной пробежки по пересечённой местности; удушающая тоска, свернувшаяся внутри холодной змеёй, сжала грудную клетку скользкими боками, и, подняв маленькую треугольную головку, ощупывала тело раздвоенным языком. За последние четыре месяца он уже почти привык к её ядовитым укусам и понял, что змея обосновалась надолго, если не навсегда. Денис пошарил рукой на столике у кровати, нащупывая айфон — рано ещё, можно полежать полчасика, но как же тоскливо на душе!