Та произошедшая два дня назад встреча произвела на него неизгладимое впечатление. Он даже решил, что это было самое яркое, самое прекрасное событие в его жизни. Ну или сравнимое по своей важности с первым исцелением.
Ллоэллин не сомневался, что больше никогда не увидит Энара столь близко, не услышит его голоса, не почувствует прикосновения его сильных рук.
Но одно то, что они все же встретились, придавало жизни Ллоэллина какой-то новый, особенный смысл. Словно это был знак, что чудеса случаются, что нужно только очень верить и ждать. И делать то, для чего ты сам чувствуешь себя предназначенным, чтобы произошедшее чудо не обесценилось. Чтобы ты сам понимал, что это посланная тебе богами награда.
Да, Ллоэллин столько раз рассказывал Энэ в ее часовне о своей любви к Энару, что теперь не сомневался: она его услышала и преподнесла столь бесценный дар. Значит, его целительство принято ею благосклонно, и ему стоит по мере сил продолжать помогать людям.
Могло показаться, что дар этот был жестокой насмешкой богини, что свести Ллоэллина с человеком, который был для него важнее воздуха, пищи, света, всего на короткий миг и снова разлучить их, уже навсегда, ― куда более жестоко, чем если бы они не встречались вовсе, и Энар оставался бы для него недостижимым идеалом, далекой мечтой. Но нет. Ллоэллин ни за что на свете не отверг бы этого дара. Он был благодарен за него. И хотя не отказался бы от новой встречи, даже в мыслях не роптал и не просил богиню о большем. Она и так одарила его щедрее, чем он когда-либо надеялся.
Но все же упустить хоть и малейший, но шанс хотя бы издали увидеть Энара Ллоэллин не мог. Это было выше его сил. Да и это было бы проявлением неуважения к богине. Когда Боги дают людям шанс, грех этим шансом не пользоваться. Ведь Боги могут обидеться и перестать отвечать на мольбы.
Помещение, выделенное готовящимся к Соревнованиям Претендентам, представляло собой длинный, идущий по кругу вдоль всей арены коридор. Где-то на уровне макушки Ллоэллина в этом коридоре располагались длинные узкие щели-окна, обращенные на арену. Для большинства Претендентов такое расположение окон было вполне комфортным, Ллоэллину же для того, чтобы увидеть в них хоть что-то, нужно было подниматься на кончики пальцев и держаться руками за стену, сохраняя шаткий баланс. Но желание увидеть Энара стоило затрачиваемых усилий. Стоило даже несмотря на то, что этого ему пока не удалось, ― щемящая в груди надежда и сама по себе была прекрасна.
― Ллоэллин! ― раздался у него за спиной родной, но так давно им не слышанный голос. Ллоэллин резко обернулся, пребольно стукнувшись локтем о стену, и увидел своего любимого старшего брата.
― Танналлиил! Ты?! Откуда ты здесь? ― он бросился к брату и обнял его, такого большого, родного, любимого. Танналлиил обнял его в ответ, приподнял над полом и закружил, совсем как маленького ребенка.
― А ты все такой же легкий, малыш. Сколько раз тебе говорил: ешь больше рафусовой каши!
Ллоэллин счастливо засмеялся. Эти слова про кашу были таким неожиданным и теплым приветом из детства, когда Танналлиил буквально запихивал в своего худенького брата ужасно невкусную, но питательную кашу. Сам он ее, ясное дело, тогда не ел.
― А ты стал еще больше! Скоро в дверь не пролезешь, ― Танналлиил отпустил его, и Ллоэллину пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть брату в глаза. Удивительно, но за те пять циклов, что они не виделись, он совсем позабыл, насколько Танналлиил огромен. Выше и массивнее всех в Роду!
― Не пройду в дверь ― прорублю окно, ― зычно хохотнул тот. ― А ты и в воздуховод, небось, просочишься.
― Так все же, откуда ты здесь?
― Дому Ис-Мекар нужны новые наемники. Вот я и уговорил нашего капитана и старейшин рода взять меня с собой. Мы уже третий день, как в Масэре. Я еще в первый день малого Единорога тебя тут искал, но не нашел.
― А… Да, я был не на трибуне.
― А где? Ну-ка, скажи, ты что, продолжаешь прятаться от всех? ― Танналлиил окинул его внимательным взглядом, словно бы только сейчас замечая худобу и общую непристалую воину хрупкость. ― Да… Наслышан я о твоих поражениях на Арене. Сильно тебя другие Претенденты достают?
― Не очень, ― поморщился Ллоэллин. Конечно же, это было неправдой. Но к чему было беспокоить Танналлиила? Тем более что он, будучи наемником в чужом доме, все равно ничем не смог бы помочь.
― Я слышал, в этом Сезоне снова участвует Ирраил. Он не обижает тебя?
― Нет. Санэ Ирраил теперь Чемпион, ему не до меня. Он, наверное, уже и не помнит, кто я и как меня зовут. И слава Энэ!
Танналлиил посмотрел на него недоверчиво. В тот Сезон, что был для него последним, а для Ллоэллина ― первым, Ирраил буквально не давал им проходу. Он на каждом шагу цеплялся к своему неуклюжему и слабому ровеснику и по несколько раз на дню сходился в драке с его защитником. И уже тогда санэ Ирраил не раз выходил победителем из этих схваток. Неудивительно, что теперь он стал Чемпионом. И Ллоэллин был практически уверен, что Победителем этого Сезона станет тоже он.
― Точно? Что-то не верится. Уж слишком он был неравнодушен к тебе пять циклов назад. Смотри, станет Ирраил Победителем, как бы не выбрал тебя. Что тогда будешь делать?
― Соглашусь, конечно, ― рассмеялся Ллоэллин, уверенный, что брат шутит. Если уж за столько Сезонов его никто не выбрал, то не произойдет этого и сейчас. И уж тем более смешно думать, что на него может обратить внимание блистательный Чемпион-Победитель. Но Танналлиил отчего-то был серьезен. Он смотрел внимательно и немного печально. И от этой его грусти Ллоэллину сделалось не по себе, так что он поспешил сменить тему разговора: ― А ты-то как? Мы столько циклов не виделись! Расскажи, как тебе живется на новом месте.
― Хорошо. Тебе когда на Арену? Через пять боев? Пойдем пока на трибуну, там и поговорим.
Они прошли на трибуну и устроились прямо на ступеньках лестницы: свободных мест в этот день не было. Танналлиил начал свой рассказ о жизни в новом доме.
Он говорил о том, какая дружная сложилась у них компания наемников, о представителях Рода и о сражениях с Тварями. Рассказал, как в последний месяц Левиафана в поместье Ис-Мекар неожиданно нагрянула целая стая голодных вограм, и в сражении с ними погибло четверо его друзей-наемников.
На какое-то время между ними повисла тишина. Танналлиил задумался о чем-то своем, вспоминая друзей. Молчал и Ллоэллин, отдавая дань уважения незнакомым ему товарищам брата.
Между тем, на арене закончился бой уже третьей пары Чемпионов, и на помост снова вышел распорядитель соревнований.
― Поприветствуем санэ Ирраила и санэ Сиоммала, ― объявил он последнюю пару Чемпионов, и трибуны буквально взорвались топотом и криками. Ллоэллин до этого не прислушивался к гомону зрителей, но тут и ему стало ясно, что выходит всеобщий любимец ― Ирраил.
Первый раз за то время, что они с Танналлиилом просидели на трибунах, Ллоэллин перевел взгляд на арену. Там, посреди большой округлой площадки, стояли двое. Соперник Ирраила был выше него и шире в плечах, но отнюдь не казался более опасным. Ему явно не хватало той мощной энергетики, той явственной силы, что излучал Ирраил.
Неожиданно Ллоэллину пришло в голову, что его бывший недруг похож на виденных на картинках тигар ― одних из самых опасных и агрессивных Тварей. Он был так же поджар, худощав и смертельно опасен. И хотя Ллоэллин не особо присматривался в этом Сезоне к другим Чемпионам, он был уверен, что у мощного санэ Сиоммала против Ирраила нет шансов. Только не после того, как тот целых пять циклов оттачивал свое воинское мастерство на Тварях.
Распорядитель дал сигнал к началу сражения, и Чемпионы закружили по арене. Это был показательный бой, а не настоящий, так что каждый из воинов старался не столько достать противника, сколько продемонстрировать зрителям свое искусство в обращении с магией и мечом.
Вот санэ Сиоммал вызвал огромный водяной молот, и Ллоэллин содрогнулся от ужаса, представив себя на месте его противника ― магии Воды столь высокого уровня он ничего противопоставить бы не смог. Но, к счастью, те, с кем он обычно сражался, и не обладали подобной силой. Пропущенный удар водяного молота, насколько Ллоэллин слышал, дробил кости и раздавливал мышцы. Его крайне редко использовали на Арене, ведь нужно было обладать огромным мастерством, чтобы суметь не только вызвать его, но и остановить в случае ошибки соперника.