Санэ Ирраил же отразил молот с пугающей легкостью. И тут же, не дав противнику собраться, создал из воды гибкую тонкую плеть. Она красиво заискрилась, попав в косой луч с любопытством заглядывающего в окна Рхан. Плеть извивалась и танцевала вокруг санэ Сиоммала угрожающе-прекрасный танец. И несколько па ему пришлось протанцевать вместе с ней, уворачиваясь, собираясь с силами для контрудара.
Толщи воды над ареной встречались и разлетались мириадами брызг. В воздухе ощутимо запахло озоном, и кто-то из дежуривших храмовников срочно очистил воздух от накопившейся в нем водяной взвеси.
Ллоэллин посмотрел на сидевшего рядом брата. Ему так хотелось пообщаться с ним побольше! Любой, даже самый незатейливый разговор с Танналлиилом был для него куда интереснее самого сложного и красивого боя. Да и вообще… Он слишком часто за последнее время видел подобные сражения. Может, конечно, и не настолько эффектные, но Ллоэллин давно уже перерос свой интерес к показательным выступлениям Чемпионов. Помнится, только в первые два или три Сезона он смотрел на них с тем же немым восхищением, что и большинство присутствующих на Арене Высших. Затем они стали казаться ему скучными и бессмысленными. Хотя в боях с Тварями он никогда не участвовал, все же понимал, что подобная показуха там абсолютно неуместна.
Однако Танналлиил казался по-настоящему увлеченным происходящим на арене. Он так внимательно следил за текущим боем, словно бы готовился выйти сражаться против одного из его участников. И Ллоэллин догадывался, против кого именно. Но даже тогда, пять циклов назад, когда Ирраил был неопытным, юным дебютантом, он уже побеждал Танналлиила. Что уж говорить о Чемпионе, ставшем за эти циклы настоящим мастером боя?
Ирраил, между тем, совершил обманный маневр и подошел к противнику на расстояние меча. Он закружил вокруг менее ловкого санэ Сиоммала, и Ллоэллину снова пришло на ум сравнение с тигарой.
Ирраил казался вездесущим и неуловимым. Его тонкие парные клинки выписывали невероятные по своей сложности фигуры вокруг более тяжелого меча противника. И тут всем присутствующим на Арене стало окончательно ясно, что будь этот бой настоящим, победитель уже был бы определен.
Неожиданно для самого себя, Ллоэллин подумал, что если бы пять циклов назад Ирраил не устроил ему травлю, не показал бы, сколь изощренно жестоким он может быть, сейчас бы он ему даже нравился. Да что там! Он и так, несмотря ни на что, из всех Чемпионов болел именно за него.
Ллоэллин поерзал на ступеньке и еще раз скосил взгляд на брата. Интересно все же, о чем он думает, глядя на своего давнего недруга? Главное, чтобы не вздумал искать новых ссор. Танналлиил ведь, несмотря на свои рост и силу, никогда не был столь виртуозен, как сейчас Ирраил. Да и большинству присутствующих на Арене такое мастерство недоступно.
А вот Энар был сильней.
При мысли о капитане Хранителей Ллоэллин почувствовал, как приятное тепло разливается по телу. Казалось бы, он был совершенно не причастен к доблестным подвигам Энара, но испытывал за них необъяснимую гордость. Хотя, почему необъяснимую? За те долгие циклы, что он мечтал об Энаре, он настолько привык считать его своим, что уже и не мог иначе.
Ллоэллин внимательно оглядел трибуны. И тут же увидел Его, свое прекрасное божество. Энар сидел рядом с двумя Хранителями в окружении уже выступивших Чемпионов и еще нескольких Претендентов. Взгляд его был обращен на арену.
― О, Танналлиил, вот ты где! А я тебя везде ищу, ― раздался сверху чей-то голос, и к ним подошел воин, также как и брат Ллоэллина одетый в форму наемника дома Ис-Мекар. ― Ты уже слышал, кто будет выбирать в этом Сезоне?
― Кто? ― без особого интереса спросил Танналлиил. Ллоэллин удивленно перевел взгляд с брата на его друга. Тот ведь тоже наемник, а ведет себя как юный Претендент, сплетничающий о наделенных правом выбора Высших.
― Сам вир Имерта! И знаешь, кого он, говорят, выбрал?
― Кого?
Этот же вопрос мысленно прокричал и Ллоэллин. Несмотря на то, что их встреча произошла на Арене, он и не думал, что Энар был тут по делу. Что он может выбирать. Так что известие произвело на него эффект удара водяного молота: как будто все кости и мышцы в его теле разом обмякли, и даже если бы сейчас пришлось спасаться бегством, Ллоэллин не смог бы подняться на ноги. Все-таки одно дело знать, что Энар ― не его. И совсем другое ― понимать, что он станет чьим-то. Что кто-то чужой, наверняка не способный любить его так, как любит он, Ллоэллин, будет введен в дом Имерта, будет ночами ласкать Энара в постели, а днями ждать возвращения с тяжелых походов. Коротать с ним долгие тихие вечера, растить общего ребенка…
― Санэ Ирраила. Представляешь, какая будет пара? Капитан Хранителей и Чемпион!
Ирраил?! Как ― Ирраил?
Прежде, чем он услышал это имя, Ллоэллин и не думал, что ему будет небезразлично, кто станет супругом капитана Хранителей. Ведь казалось бы, при любом выборе Энара Ллоэллину должно быть одинаково плохо. Но нет. Осознание того, что всем другим Претендентам Энар предпочел именно Ирраила ― его полную противоположность и давнего обидчика ― придавало происходящему какую-то особенную горечь. Будто его давняя мечта об Энаре не просто покидала его, а глумливо смеялась напоследок, топча разбитое сердце. Как если бы его намеренно предали. Словно воздвигнутый в сердце храм любви к Энару осквернили дикие варвары-Низшие.
Умом Ллоэллин понимал, что Энар ему ничего не должен, что они даже не знакомы, а все его мечты ― лишь ничем не оправданная глупость. Но от этого не становилось менее больно. Скорее наоборот. Сейчас он вдруг резко ощутил себя абсолютно никчемным, одиноким в этом огромном мире. Как будто он был воздушным шариком, из которого резко спустили воздух, и вместо красивой яркой игрушки остался безобразный склизкий ошметок. Пожалуй, сейчас впервые в жизни Ллоэллин понял тех магов Земли, что уходили в Свободные земли. Им действительно не для чего и не для кого было жить. Как и ему сейчас.
Какая злая ирония судьбы! Всего пару минут назад он почти восхищался мастерски сражающимся на арене санэ Ирраилом. Теперь же получается, что именно этот человек мимоходом, даже сам того не зная, рушит его жизнь. А ведь он с его беспричинной озлобленностью, возможно, был бы этому даже рад. Рад добить презираемого и когда-то с удовольствием унижаемого им человека.
Ллоэллин посмотрел на Энара. Глаза его заволокло пеленой непролитых слез, а в груди все болезненно сжалось.
Это был взгляд-прощание. Последнее «прости» боготворимому им долгие годы кумиру.
Странно… Ведь Энар и раньше был женат. У него был сын, и Ллоэллин об этом прекрасно знал, но это нисколько не мешало ему предаваться мечтам о несбыточном. Так почему же сейчас появилось это жуткое ощущение конца, какой-то страшной непоправимости?
Ллоэллин этого не понимал. Да и не мог анализировать сейчас собственные мысли и чувства. Ему просто было больно. Больно и отчего-то страшно.
― Ллоэллин! ― услышал он настойчивый голос брата. Судя по его встревоженному тону и лицу, звал он его уже не в первый раз.
― Что? ― спросил он, удивляясь тому, что все еще может говорить. Пустота ведь не разговаривает, а Ллоэллин сейчас чувствовал себя засасываемым изначальной вселенской Пустотой.
― Тебе не пора готовиться к бою? Твой выход ― следующий.
― А. Да. Я пойду, ― он встал и медленно, как тяжело раненный, побрел назад к выходу на арену. Ему не нужно было готовиться к бою: разминайся не разминайся, он все равно здесь слабее всех. Одет он уже был для боя, а его короткий легкий меч ждал своего хозяина в оружейной.
А интересно, умей он хорошо сражаться, выбрал бы его тогда Энар? Ведь в его взгляде при их встрече не было отвращения. Только удивление и, как напрасно тешил себя надеждой Ллоэллин, интерес.
Так что, получается, он сам упустил свою любовь? Сам! Плохо старался, недостаточно внимания и желания уделял тренировкам. У него не получалось, а он и сдался. Трус! Тряпка! Слабак! Правильно его травят остальные Претенденты: нечего такому ничтожеству, как он, делать среди них.