Не задумываясь о своих действиях, Ллоэллин подошел к оружейной и взял свой клинок. При этом он столкнулся с компанией юных Претендентов, и те, по обыкновению, произнесли в его адрес что-то оскорбительное и сильно толкнули к стене. Но он этого даже не заметил ― слишком сосредоточен был на зияющей в сердце свежей ране, чтобы обращать внимание на что-либо еще.
Помощник распорядителя подал знак, что Ллоэллину пора на арену. Даже не посмотрев, кто именно достался ему в противники, он пошел на выход.
― Удачи, ― услышал он голос брата, когда ему оставалось всего пара шагов до массивной, перекрывающей путь на арену решетки. Танналлиил стремительно подошел к нему, крепко обнял и осенил его знаком богов. ― Давай, покажи им всем напоследок. Ты можешь, я знаю.
Может? Ничего он не может! Он ― трус и ничтожество, упустивший свою любовь. А теперь уже все бессмысленно. Его все равно никто не выберет ― ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Это его последний Сезон и последний бой. Осталось пережить его, и эта страшная полоса в его жизни закончится. А что начнется другая, еще более страшная, ― неважно.
Не в силах смотреть брату в глаза, Ллоэллин опустил взгляд и выскользнул из его объятий. О Энэ, за что ты так жестока к своему верному сыну?! Почему единственный любящий его человек обязательно должен быть сейчас здесь?! Единственный любящий и оба любимых.
Ллоэллин вышел на арену, и его оглушили привычно раздавшиеся с трибун смех, свист и насмешки. Он опустил взгляд, стыдясь своей репутации и неумелости как никогда раньше. Прежде он всегда переживал это один, и оскорбления его не слишком-то задевали. Теперь же… Ллоэллин представил себе, каково было слышать все это брату, и ему захотелось немедленно самому превратиться в землю под ногами. Ее, конечно, тоже топчут, и она принимает это так же безропотно, как и сам Ллоэллин. Такая уж у них с богиней участь ― терпеть и прощать. Но Танналлиил-то Водный! Ему-то за что терпеть унижение?!
А! Все равно его жизнь закончена. Но ради брата, как прощальный дар своей любви к Энару, он должен победить. Хоть раз в жизни.
И Ллоэллин поднял взгляд на соперника. Это был такой же неловкий, как он сам, мальчик четырнадцати циклов. Отнюдь не тот противник, победить которого было бы приятно и почетно. Зато ― реально. Значит, такова воля Энэ. Не его вина, что дарить мальчику победу он не станет. Хотя уже не раз бывало, что он специально уступал слабым новичкам: им нужнее, у них еще есть хоть какие-то шансы найти себе место в жизни.
Предельно сосредоточившись, ждал Ллоэллин команды к началу боя. И как только она последовала, успел напасть первым. Он использовал самое сложное из доступных ему заклинаний: взвинтил в воздух лежавшую на арене пыль, закручивая ее непрозрачными вихрями, стремясь ослепить и дезориентировать противника.
Увы, он слишком давно не практиковался в столь сложной магии, и завеса получилась недостаточно плотной, а вихри ― совсем слабыми. Ну да, он же не маг Воздуха, чтобы творить подобное с легкостью.
Но и его соперник не был силен. Вместо того, чтобы сразу произнести контрзаклинание или сделать в ответ что-то свое, он, замешкавшись, отшатнулся.
Как же пожалел в этот момент Ллоэллин, что его меч все еще был в ножнах! Держи он его в руках, и бой бы уже был выигран. Но, увы, тех секунд, которые понадобились ему, чтобы обнажить клинок, сопернику хватило для ответного удара.
На Ллоэллина отвесной стеной хлынул дождь, и ему пришлось тратить и без того малые магические силы на то, чтобы установить между собой и потоком земляной щит. Щит этот встречался с водой и грязевым потоком рушился на землю.
Ллоэллин никогда так прежде не делал, но тут на него снизошло озарение, и он направил грязевую лавину на противника. Тому пришлось немедленно прекратить атаку и отступить. Ллоэллин последовал за ним с мечом наготове.
Как бы он хотел сейчас уметь вызывать в земле трещины или заставлять ее вставать дыбом. Он видел подобное лишь однажды, еще до своего первого Сезона, но запомнил навсегда. То было показательное выступление храмовых воинов, и они в своем бою использовали магию всех четырех стихий. Даже Земля в их исполнении была мощной разрушительной силой. Но, увы, обычных магов Земли такому не учили.
Так что Ллоэллину ничего не оставалось, как напасть на соперника с мечом.
И вот тут его поджидал крайне неприятный сюрприз. Слабый и неумелый в обращении с магией, противник оказался весьма неплохим мечником. Уж точно намного превосходящим Ллоэллина.
И что самое плохое ― тот понял, что Ллоэллин в фехтовании не силен, и не давал ему разорвать дистанцию на достаточно большое для продолжения магической дуэли расстояние.
И все-таки каким-то чудом он держался, отражая выпады, половину из которых в обычном бою пропустил бы. Но это был не обычный бой. Бой-прощание. Бой на победу.
И Ллоэллин держался. Стиснув зубы, через «не могу» и «не умею», через боль в запястьях и в плечах. И в какой-то момент напор соперника ослаб.
Ллоэллин тут же отскочил назад и направил на него новый поток пыли. Его соперник растерялся и пошатнулся. Ллоэллин тут же бросился вперед, намереваясь приставить меч к груди раскрывшегося соперника. Шаг, еще один. Уже видно, что мальчик ничего не успевает сделать для защиты. Вот оно, торжество победы! Горько-сладкое, незнакомое ему прежде чувство.
Но видимо боги не хотели побед Ллоэллина. И они сделали все, чтобы он не победил и в этот раз. Ведь иначе как божественным вмешательством то, что произошло дальше, не объяснить.
Ллоэллин вдруг резко, на ровном месте, споткнулся и неуклюже рухнул вниз. Прямо к ногам уже практически побежденного им противника. Тому оставалось только наклониться и приставить меч к горлу лежачего.
Бой был закончен. Ллоэллин снова проиграл.
Нужно было вставать и уходить с арены, но у него не было на это сил. Он лежал и смотрел в потолок, на древние своды Арены, и чувствовал, что сейчас разрыдается. По-детски, взахлеб, так, как, думал, давно уже разучился. Расплачется от обиды и несправедливости произошедшего. Ведь он выигрывал! Впервые в жизни выигрывал у соперника сильнее него. И эта победа, опять же впервые, была для него так важна!
― Ты в порядке? ― ошарашенный неожиданным триумфом противник склонился над Ллоэллином и обеспокоено заглянул ему в лицо.
― Да. Все нормально, ― вымученно улыбнулся Ллоэллин и тут же почувствовал, как крупная слеза поползла по его щеке. Он заморгал часто-часто: не хватало еще разреветься на виду у этого мальчика! У него вон у самого глаза на мокром месте, и губы как-то подозрительно подрагивают. ― Не переживай ты так.
― Но ведь ты был сильнее, ― прошептал мальчик, и Ллоэллин увидел в нем самого себя шестью циклами ранее. Он тогда тоже выиграл у споткнувшегося противника, и также переживал, считая ту свою победу незаслуженной. Ну вот и расплата. Все возвращается на круги своя. Значит, так оно и должно было быть. Его последний и единственный долг Арене отдан.
― Нет. Я упал, ты победил. Ты сильнее. Поздравляю, ― он еще раз улыбнулся, хотя хотелось от отчаяния взвыть и, наконец, поднялся. ― Пойдем.
Они вернулись в помещение за ареной. Там царили толкотня и необычное оживление. Но не успел Ллоэллин удивиться такой толчее, как увидел ее причину: Чемпионы. И сам санэ Ирраил.
Они стояли буквально в нескольких шагах от выхода на арену и что-то бурно обсуждали.
Ирраил… Ллоэллин застыл, заворожено глядя на того, кто уже совсем скоро будет счастлив его счастьем.
Ирраил был прекрасен. Высокий, сильный, пользующийся популярностью у Высших всех возрастов. Он и в самом деле был идеальной парой для легендарного капитана Хранителей. Они наверняка войдут не в одни летописи, и будущие поколения будут восхищаться их таким правильным счастьем.
Тут Ирраил посмотрел в сторону Ллоэллина, и в его глазах отразилось узнавание. Все в груди Ллоэллина сжалось: это был первый раз за Сезон, когда Ирраил обратил на него внимание. О Энэ, нет! Вот только его издевательств сейчас и не хватало! Но вместо того, чтобы произнести что-то оскорбительное, Ирраил поприветствовал его легким кивком и ободряюще улыбнулся.