Слова о грядущем Выборе уже были готовы сорваться с языка, когда он увидел, что рука Ллоэллина вся в крови. Энар видел много ран, в том числе и смертельных, но эта легкая царапина его по-настоящему встревожила. Он слишком хорошо знал об опасности заражения. А потому как следует промыл царапину, не замечая даже того, как близко к нему оказался Ллоэллин, как чувственны его собственные прикосновения к поцарапанной ладони. А когда он все же это понял, то не смог удержаться ― поцеловал Ллоэллину руку.
Как же глупо звучало придуманное им оправдание! Окажись здесь сейчас Ренал или Конол, и насмешкам не было бы конца. Но их, к счастью, поблизости не наблюдалось. Зато был Ллоэллин, которому он так пока и не сказал о своем Выборе. И которому, похоже, не показался неприятным его мимолетный поцелуй.
― Санэ Ллоэллин, ― ободренный его реакцией на свою выходку, снова начал Энар. ― Я хотел бы попросить вас…
И надо же было именно в этот момент появиться Верховному Настоятелю! Чтоб ему после смерти попасть не на ту сторону Рхан!
Разговор с Ллоэллином откладывался, если вовсе не отменялся. Ведь, насколько он знал Верховного Настоятеля Сантанарилла, тот не отпустит его до самого окончания бала. Энару оставалось лишь надеяться, что ему удастся перехватить Ллоэллина перед самой Церемонией Выбора. А иначе придется делать предложение, не предупредив. Но как же ему этого не хотелось!
========== Глава 5 ==========
932 цикл, 1 день малой Химеры Феникса
Масэра. Храм Четырех
В жизни каждого Высшего есть переломный в его судьбе день Выбора.
Для кого-то это ― последний день перед вступлением в брак или отъездом к месту службы наемником, для кого-то ― прощание с молодостью и мечтами. Но неизменно это водораздел, отделяющий мерно текущую жизненную реку от ревущей порогами и водопадами стремнины.
В жизни Ллоэллина настал как раз такой день, и он в полной мере ощутил на себе его неотвратимость. Хотя для него это был уже шестой сезон Выбора, Ллоэллин впервые почувствовал, что именно этот день станет для него гранью между прошлым и будущим.
Начиная с завтрашнего дня ничто уже не будет, как прежде. И даже сам Ллоэллин станет другим. Человеком без мечты, без надежд и стремлений. Но живут же как-то остальные… Нет, не живут ― существуют. Вот такое существование отныне будет влачить и он. И только возможность изредка исцелять придаст его жалкой жизни хоть какой-то смысл.
А пока еще есть время попрощаться с самим собой. В последний раз увидеться с Энаром. Возможно, даже поговорить с ним. Ведь что-то же тот имел в виду, когда сказал, что они еще встретятся?
Весь вчерашний день Ллоэллин ни на минуту не расставался с цветком, подаренным ему любимым. Но этим утром решил, что после церемонии сожжет все, напоминающее ему о прошлом. И цветок, и портрет Энара. Предаст Огню реликвии, связывающие его и с капитаном Хранителей и с поддерживающей его многие циклы мечтой.
Думая о предстоящей церемонии, Ллоэллин понял: он ничуть не сожалеет, что именно этот Сезон стал для него последним. Было в этом что-то по-настоящему правильное. Вся его предыдущая жизнь в момент встречи с Энаром обрела некую завершенность, и теперь еще раз пройти Сезон Выбора от начала и до конца было бы выше его сил. Он просто не смог бы снова выйти на арену и поднять меч против соперника. Он чувствовал себя опустошенным, словно чаша, которую только что опорожнили и вот-вот наполнят чем-то новым. Чем? Это зависит не от чаши.
Как и Огненный бал, церемония Выбора проходила в храме Четырех. И Ллоэллин, заходя в это древнее здание в сопровождении матери и Кайеренна, подумал, что переступает его порог в последний раз. Не то чтобы он хотел когда-нибудь вернуться сюда… Хотя нет. Хотел. Его так и тянуло направиться не в сторону зала Выбора, а к примыкающим к Большому залу оранжереям. Еще хоть раз побывать там, где произошла их с Энаром последняя встреча. И насладиться воспоминаниями о самом романтичном, самом красивом моменте в своей жизни. Но, как и другие его мечты, эта была также невыполнима. Куда бы ни звало Ллоэллина сердце, приходилось идти вглубь храма, туда, где собирались сегодня все Претенденты и Выбирающие.
Оказавшись посреди разноголосой толпы, Ллоэллин словно бы очнулся от долгого сна наяву. Все его чувства неожиданно обострились, и он по новому взглянул на знакомый еще по предыдущим Сезонам зал Выбора.
Это было просторное помещение, лишь немногим уступающее по размеру Большому залу, но вот форму оно имело оригинальную. Тем, кто попадал сюда впервые, сначала казалось, что зал круглый, но на самом деле его стены образовывали правильный двенадцатиугольник, в каждой из граней которого имелась дверь. Две двери были всегда распахнуты настежь: через одну в зал входили участвующие в церемонии Высшие, через другую ― храмовники. Остальные же десять, насколько Ллоэллин знал, открывались только во время церемонии Связи. Вернее, открывались только семь из них, и за каждой такой дверью находился зал, посвященный различным парам стихий, а браки между представителями Старших родов не заключались. Все двенадцать стен были покрыты символикой стихий. И хотя тут не было привычных изображений богов или Первых, их присутствие в росписях было явным.
Пока Ллоэллин глазел по сторонам, в последний раз любуясь прекрасными фресками, в зал вошли храмовники, и теперь они быстро обходили Претендентов, указывая каждому его место в итоговом построении. Так было всегда, и всегда Ллоэллину доставалось одна и та же позиция ― в дальнем ряду, напротив посвященной паре Земля-Земля двери. И на этот раз все было так же.
Неторопливо направляясь в знакомый угол, Ллоэллин оглядывался по сторонам, выискивая Энара. Капитан Хранителей уже должен быть здесь, ведь до начала церемонии оставалось всего несколько минут. Но сколько бы Ллоэллин ни вглядывался в толпу, родного лица не увидел.
Он тяжело вздохнул и попрощался с еще одной своей надеждой. Смешно, но он, оказывается, и в самом деле до последнего рассчитывал на прощание перемолвиться с Энаром хотя бы парой слов. Глупец! Будто легендарному капитану Хранителей может быть дело до какого-то жалкого мальчишки. В силу своего благородства тот спас его от обидчиков, но мечтать о чем-то большем ему, Ллоэллину, было глупо.
Вот, наконец, все Претенденты заняли свои места, выстроившись в четыре изгибающихся вдоль стен ряда. Напротив расположились Выбирающие. Только сейчас Ллоэллин увидел одновременно всех тех, кто введет в этом Сезоне в свой дом супруга. Их было на удивление мало ― гораздо меньше, чем в прошлые циклы. Всего-то десятков шесть женщин, четверо Старших, Победитель и санэ Норолонн. Энара среди них не было.
Удивленный, Ллоэллин оглядел Выбирающих еще раз. Но нет, он ничего не перепутал: капитан Хранителей действительно отсутствовал. Ллоэллин повернулся и посмотрел туда, где стояли недавние Чемпионы. Санэ Ирраил занимал место в первом ряду, аккурат в центре зала, и выглядел абсолютно спокойным. Будто его ничуть не волновало то, что человека, ради брака с которым он отказался от права Выбора, на церемонии нет.
Ллоэллин вспомнил, что на Огненном балу Энара увел от него сам Верховный Настоятель, и его сердце тревожно забилось. Неужели с его любимым что-то произошло?! Что-то плохое, а он и не знает? Что если ему нужна помощь целителя, а храмовники по каким-то причинам не помогают? Ллоэллину хотелось закричать от отчаяния, подбежать к начинающему церемонию Настоятелю, схватить за грудки и потрясти, требуя рассказать, что они сделали с Энаром. Но ничего такого он себе позволить не мог: с теми, кто нарушает порядок, у храмовников разговор короткий. Да и как бы взволнован Ллоэллин ни был, он понимал, что даже если с Энаром и в самом деле что-то произошло, он ничем помочь не может. И от этого становилось еще хуже.
Невидящим взглядом Ллоэллин смотрел на чудеса, демонстрируемые храмовниками в честь очередного дня Выбора.
Когда-то он любил эту часть церемонии больше всего. Несколько раз на такие представления приезжали храмовники из других государств или даже континентов, поражая воображение публики своим необыкновенным мастерством. Возможно, и сейчас выступал какой-нибудь приглашенный кудесник ― Ллоэллин все равно не замечал ничего из происходящего, да ему это было и не интересно.