― Ллоэллин, ― тихо сказал он ему, ― мы можем идти. Ты не хочешь ни с кем попрощаться?
― Хочу. С братом. Син Надиаррил, могу я попрощаться с Танналлиилом?
― Конечно. Сейчас его позовут. И Кайеренна, чтобы ты мог проститься сразу со всеми.
Энар, все также обнимавший Ллоэллина за плечи, почувствовал, как тот напрягся при упоминании имени второго из братьев. Энар насторожился и, сам не понимая, зачем он это делает, осторожно высвободил правую руку.
― Ну вот еще! С чего это я должен поздравлять этого выскочку? Он ― трусливое ничтожество. Ничтожество! Таких, как он, в младенчестве душить надо, а не позволять вступать в брак! ― донесся из-за двери дерзкий мальчишеский голос. Ллоэллин вздрогнул, и Энар немедленно почувствовал желание приложить оратора головой об стенку. Да не один раз, чтобы мозги наверняка встали на место.
Собеседника наглеца, посмевшего оскорбить жениха капитана Хранителей практически в его присутствии, слышно не было. Тем более что находившиеся в зале люди разом загомонили, стараясь сгладить неловкость. Но вот через какое-то время дверь открылась, и в зал вошли высокая мощная женщина и Претендент в украшенном ракушками трико. Может быть, Энар и сделал бы вид, что не услышал произнесенной в коридоре фразы, если б не обнаружил, что этого щенка он уже встречал. Он был в числе тех мразей, что на Огненном балу издевались над Ллоэллином. Тогда он их отпустил… Что ж, на этот раз он свою ошибку не повторит.
― А, это ты, ― сказал он, чувствуя на себе полные ужаса взгляды окружающих. ― Я, кажется, говорил тебе оставить Ллоэллина в покое?
― Говорил, ― щенок дерзко вскинул голову, явно уверенный в своей безнаказанности. Ну да, редкий жених стал бы портить отношения с будущими родственниками. Ведь родня ― это воины, это сила и жизнь… для любого представителя Младшего рода. Но Энар-то как раз Младшим не был. И ему наплевать здесь на всех, кроме испуганно прильнувшего к нему Ллоэллина.
― Говорил… Значит, ты предупрежден, ― и Энар стремительно вскинул руку, посылая в заигравшегося щенка огонь. Пока не настоящий, не боевой, все-таки убивать брата жениха в день Связи он не собирался. Но выглядел этот огонь как настоящий. И он не был совсем холодным, как тот, что использовали в своих забавах Конол и Ренал. Нет, щенку было горячо. Достаточно горячо, чтобы он успел испугаться и поздороваться со смертью, но в то же время не получил серьезных повреждений. А вот тщательно украшенное щегольское трико ему придется сменить. ― В следующий раз огонь будет настоящим. И это относится ко всем, кто посмеет оскорбить моего мужа, ― сказал Энар, гася пламя. По рядам присутствующих пробежал вздох облегчения. Глубоко вздохнул в его объятиях и Ллоэллин.
О Раа! Как он мог так забыться, так напугать своего мальчика?
― Ллоэллин… Ты в порядке?
― Да, ― тихо пискнул тот, заставляя Энара ужасаться содеянному еще больше.
― Тогда пойдем отсюда?
― Да. Идем.
Не снимая руки с плеча Ллоэллина, Энар повел его к выходу из дома. Впереди у них были Храм и церемония Связи. Но что потом? Не разрушит ли их счастье поселившийся в Ллоэллине страх?
========== Глава 7 ==========
932 цикл, 2 день малой Химеры Феникса
Масэра
Каждый мальчик из Младшего рода с детства мечтает о церемонии Связи. Ведь этот ритуал несет с собой не только обретение новой семьи, но и своеобразное признание воинского мастерства, получение почитаемого всеми статуса. Сильнейшие воины всегда состояли в браке, и предстать перед Верховным Настоятелем в их числе было высокой честью.
И Ллоэллин в этом отношении исключением не был. Сколько себя помнил, он, как и все, мечтал о церемонии Связи. Еще маленьким мальчиком он представлял себя грозным Чемпионом, и тогда ему было абсолютно все равно, с кем он в решающий день войдет в храм. Позднее Ллоэллин понял, что сильным воином ему не стать, и придумал себе образ скромной девушки ― доброй, понимающей подруги, владеющей, как он сам, магией Земли. А затем он влюбился в Энара. И с тех пор представлял себя идущим в храм только с ним, со своим огненным Хранителем. Сотни раз он рисовал в воображении этот счастливейший день и каждый раз заново придумывал красочный ритуал.
Но действительность превзошла все ожидания.
Когда они с Энаром вышли из дома Арс-Кандил, в душе Ллоэллина царило смятение. Впервые в жизни за него вступился кто-то кроме Танналлиила. Да еще столь эффектно! Правда, в тот момент, когда Энар послал в Кайеренна огонь, Ллоэллин испугался было, что любимый и в самом деле убьет брата. Но, к счастью, этого не произошло. И сейчас Ллоэллин испытывал такую всеобъемлющую нежность и безграничную благодарность Энару, что ему снова сделалось страшно от силы своих чувств. Он сравнивал себя с пересохшим озером, к которому неожиданно устремила свои воды бурная и мощная река. Озером, жаждущим внимания благословенной Иил. Но выдержат ли ее напор отвыкшие от влаги берега? Не превратится ли некогда чистое озеро в болото, к которому река очень скоро потеряет интерес?
Но все эти страхи были недостойны его любви к Энару. Капитан Хранителей ― не река, способная под влиянием обстоятельств повернуть в сторону. О нет! Его Энар ― самый стойкий, самый верный, самый преданный человек на свете. Так говорили легенды, и Ллоэллин знал, что в этом они не лгут. Энар был лучшим. Во всем. И ему, Ллоэллину, нужно быть достойным своего супруга. И прежде всего ― никогда, ни при каких обстоятельствах в нем не сомневаться. Тем более что любовь, вера и поддержка ― единственное, что он может дать Энару.
― Спасибо, ― прошептал Ллоэллин, лишь только они оказались в лабиринте Масэры. ― Я… Никто, кроме Танналлиила, за меня никогда не заступался.
― Прости, я напугал тебя, ― в голосе Энара прозвучала неприкрытая тревога, и у Ллоэллина перехватило дух. Было в интонации Энара что-то такое… запредельное, от чего казалось, будто Боги, все разом, снизошли на Арну и теперь обнимают его сердце и душу.
― Я не испугался. Только немножко. Но я же знаю, что вы никогда не сделаете ничего плохого.
― Плохого?! Прости, Ллоэллин, но этот твой брат ― невоспитанный щенок. И ему пойдет только на пользу, что его, наконец, поставили на место.
― Я знаю. Но Кайеренн… Он на самом деле неплохой.
― И это говоришь ты? Ты, которого только при мне он дважды оскорбил и унизил? Какое же ты у меня чудо! ― Энар сгреб его в объятия и прижал к груди. Ллоэллин глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом любимого, исходящими от него теплом и ощущением силы.
Энар… Его Энар. Его любимый защитник.
― До церемонии еще полдня. Я бы показал тебе наш дом, но тогда, боюсь, в храм мы уже не попадем, ― рука Энара скользнула по его спине и плечам, нежно поглаживая. От этого прикосновения и прозвучавшего намека Ллоэллин вспыхнул, но лишь тесней прижался к Энару. ― Пойдем, я познакомлю тебя с друзьями.
По лабиринту Масэры они шли, держась за руки; и это было прекрасно. Ллоэллин хотел бы, чтобы их путь не заканчивался никогда.
И всё же, хотя ему было стыдно себе в этом признаться, он боялся встречи с друзьями Энара. Ведь они тоже Старшие, Хранители. И, наверное, не будут к нему столь снисходительны, как их капитан. А что если они не примут его? Скажут Энару, какое он жалкое ничтожество? О Энэ! Только бы любимый не поссорился из-за него с друзьями! Ллоэллин даже подумал: а не отказаться ли ему от знакомства с ними? Не уговорить ли Энара сходить перед церемонией куда-нибудь еще? Но нет. Это было бы недостойным проявлением трусости. К тому же, рано или поздно придется встретиться с друзьями и боевыми товарищами мужа. Так пусть это произойдет сейчас.
― Не бойся, Конол и Ренал ― хорошие люди. И они знают, что ты ― со мной, так что никогда тебя не обидят, ― словно бы почувствовав его страхи, произнес Энар. ― Правда, у них своеобразное чувство юмора… Но, надеюсь, ты к ним привыкнешь.
― Я постараюсь, ― сказал Ллоэллин, хотя, услышав про своеобразный юмор, испугался еще сильнее. Ему тут же вспомнились жестокие забавы, каким предавались его родственники и молодые Высшие на Огненном балу. Правда, среди них никогда не бывало Старших. Да и Энар теперь рядом с ним. Он уже доказал этим утром, что не даст его в обиду. И снова Ллоэллин взмолился своей богине: «Милостивая Энэ! Не допусти, чтобы из-за меня Энар поссорился с друзьями».