― Верность слову несмотря ни на что ― похвальное качество, ― кивнул архикаэлит, оставив без внимания слова о любви. ― Но вы уверены, что ваш супруг, будучи магом Земли, столь же стоек?
― Да. Я уверен.
― Верность и вера… Как редко они в наше время встречаются. Пожалуй, это интересно ― иметь в должниках человека, обладающего такими качествами. Надеюсь, вы понимаете, что долг перед мной, если он появится, может потребовать от вас многого?
― Я готов взять на себя любой долг. Только помогите вернуть Ллоэллина! ― взволнованно произнес Энар. Неужели у него получилось?! Неужели архикаэлит все же согласится им помочь?!
― Когда ваш супруг попал в Храм?
― Во второй день малого Василиска Кельпи.
― Шесть дней в Храме ― немалый срок, ― задумчиво протянул архикаэлит. ― Что ж, вир Имерта, мне понятна ваша просьба. Я не буду давать вам обещаний, кроме одного ― я подумаю, можно ли здесь что-то сделать. Да пребудет с вами благословение богов, ― архикаэлит осенил Энара знаком богов, давая понять, что разговор окончен, и обратился к так и простоявшему все это время у двери храмовнику: ― Хаэ Онурэ, проводите вира Имерта. Если кто-нибудь спросит ― он был здесь по моему приказу.
Энар и Онурэ почтительно поклонились и покинули комнату. И хотя скрываться по дороге к выходу из храма им больше не было нужды, весь этот путь они проделали в молчании.
Разговор с архикаэлитом отнял у Энара куда больше сил, чем иное сражение с Тварями. Тот, вроде бы, отнесся к нему благосклонно и обещал разобраться в их деле, но Энар чувствовал не проходящую тревогу. Правильно ли он сделал, что привлек внимание храмового иерарха к Ллоэллину? Не навредит ли тот его мальчику?
― Вир Имерта… Будьте завтра весь день рядом с Антиром. Я постараюсь узнать, где держат вашего супруга, ― уже открывая перед ним ворота храма, сказал Онурэ.
Энар вскинул голову. Значит, и выросший в Храме человек думает, что не стоит рассчитывать на помощь архикаэлита. Лишь бы тот только не навредил!
― Спасибо. Спасибо за всё. Я ― ваш должник.
― Не стоит. Ваш супруг спас жизнь Хранителю. А ведь на месте вира Конола мог быть и мой брат.
Энар кивнул, принимая объяснение Онурэ. Все Хранители думали так же.
Значит, какое бы решение ни принял Кедар, эта встреча им поможет. Главное, чтобы, находясь возле архикаэлита, Онурэ сумел добыть нужные сведения. И тогда, не дожидаясь ни чьей милости, Энар просто выкрадет своего мальчика из Храма. А Хранители его отряда уже поклялись при необходимости помочь им добраться через Свободные Земли до любой из соседних стран.
Завтра! Завтра всё решится.
***
932 цикл, 2 день малого Аспида Кельпи
Сариена. Храм Раа в Таалну
― Пойдем, ― послушник с помощью воздушного аркана поднял Ллоэллина на ноги и вывел из камеры, в которой он вместе с еще двенадцатью несчастными провел последнее время.
Время… Ллоэллин не знал, сколько дней прошло с того момента, как он впервые оказался в этом подземелье. Возможно, день или два, а может, целую вечность. Впрочем, судя по тому, что целитель Ралин приглашал его на беседы всего четыре раза, пройти должно было как раз четыре дня. Но это был совсем ненадежный ориентир.
Послушник шел впереди, буквально волоча Ллоэллина за собой. Тот слишком ослаб, чтобы идти быстро, к тому же периодически спотыкался. Но он помнил, что падать нельзя. Его конвоира это не остановит, а быть протащенным по каменному щербатому полу… Нет уж! Пока есть силы, нужно идти.
И Ллоэллин шел быстро, как только мог. Этот путь, по которому его успели провести уже множество раз, он помнил наизусть. И смог бы, наверное, проделать его и с завязанными глазами. Вот сейчас будет поворот, затем ― короткая лестница наверх, снова поворот ― и они окажутся в учебном помещении, где уже будут ждать обучающиеся на целителей дети. Их Ллоэллин уже тоже всех знал: трое мальчиков из Младших родов, девочка и двое Старших. Впрочем, здесь, в сердце Храма, не было деления на Старших и Младших. Все они были избранными детьми богов. И только по имени можно было сказать, в каком роду каждый из них появился на свет.
Один из мальчиков-Младших особенно нравился Ллоэллину. Его звали Роннаэллан, и хотя он не был столь же талантлив в целительстве, как остальные, зато был добрым, совсем не заносчивым, и старался не причинять своим больным излишних страданий. Впрочем, у него это почти никогда не получалось. Наоборот, именно он доставлял больше всего мучений. И сам из-за этого сильно переживал. Несколько раз незаметно от наставника Ллоэллин помогал Роннаэллану справляться с заданием, и тот был ему искренне благодарен. Дважды он даже пробирался вниз, к камерам, и приносил Ллоэллину еды. Которую тот делил на всех обитателей камеры.
Вот и поворот. Но, к удивлению Ллоэллина, на этот раз они прошли мимо, прямо к лестнице, что, как он помнил, вела к верхним этажам. После бесконечно долгого подъема мрачное подземелье сменилось просторным и светлым помещением, знакомым Ллоэллину еще по первым дням в храме.
И это было удивительно, ведь даже целитель Ралин для бесед с ним использовал одну из комнат внизу. Значит, что-то в предназначенной ему судьбе изменилось. И Ллоэллин, привыкший ожидать от жизни худшего, был этому совсем не рад.
Послушник остановился возле одной из дверей, постучал и, дождавшись разрешения, вошел внутрь. Оставшийся один в коридоре, но отнюдь не освобожденный от удерживающей его воздушной петли, Ллоэллин услышал, как послушник почтительно обратился к тому, кто находился в комнате. Однако ответ был слишком тих, и разобрать его Ллоэллин не смог. Впрочем, он и не пытался. Прислонившись к каменной стене, он наслаждался предоставленной передышкой.
Вскоре послушник вернулся, снял с Ллоэллина петлю и подтолкнул его ко входу. Сам он при этом остался снаружи.
Ллоэллин оказался в просторной, ярко освещенной комнате, в которой, кроме него, находился еще один человек. Он был одет в простую темную одежду, вроде той, что в доме Арс-Кандил носили наемники; и все же Ллоэллин сразу понял, что перед ним ― отнюдь не простой храмовник. Было в нем что-то неуловимое, от чего непроизвольно хотелось согнуться в почтительном поклоне. И в то же время замереть в восхищении, безрассудно окунаясь в поток исходящей от него силы. В голове Ллоэллина промелькнули два слова: «имеет право». На что? А разве есть ограничения для Воздуха, Огня, Воды и Земли? Этот человек был словно живым воплощеньем стихии. Да не какой-то отдельной, но разом всех четырех.
― Здравствуй, Ллоэллин, ― первым нарушил молчание храмовник. Ллоэллин поразился тому, как красиво звучит его голос. Глубокий и низкий, он ласкал слух, как ласкает кожу нежный ветерок или прохладные воды Нэлны.
― Здравствуйте, ― почтительно ответил он и поклонился. Вернее, это должно было быть поклоном, но голова Ллоэллина закружилась, и он едва не споткнулся. Сгорая от стыда за собственную неловкость, он прошептал:
― Простите.
― Это ты нас прости. К сожалению, даже служители Храма ― всего лишь люди и не всегда верно понимают волю Богов, ― Ллоэллин бросил неверящий взгляд на незнакомца. Как тот может говорить подобные вещи в стенах Храма?! Ведь это… почти святотатство. ― Но не будем спешить. Проходи, поешь. Нам предстоит долгий разговор, и не нужно, чтобы тебя что-нибудь отвлекало.
Повинуясь мягкому приказу, Ллоэллин прошел вглубь комнаты и увидел накрытый всевозможными яствами стол. Он столько времени испытывал голод, что теперь еле удержался от порыва наброситься на еду. Ллоэллин медленно повернулся и посмотрел на храмовника. Непонятным образом в его присутствии хотелось казаться лучше, чем есть.
― Ешь. Я не буду тебе мешать, ― ободряюще улыбнулся тот и отошел к заваленному бумагами столу.
Еще чуть помедлив, Ллоэллин принялся за еду. И ему показалось, что никогда прежде он не пробовал ничего вкуснее.
Но вот он насытился и поднял взгляд на храмовника. Тот сидел за столом и сосредоточенно что-то читал. И только сейчас Ллоэллин рассмотрел его внимательнее.