Хорошо, что не свалился. Синнала Оллиура подобной слабости бы не простила и обязательно добавила бы ему еще. Тем более что сегодня ее никчемный сын в Соревновании не участвовал. А завтра… Все давно уже привыкли, что на Ллоэллине синяки и раны заживают с той же скоростью, что во время Воды наполняется опустошенный колодец.
– Где тебя носит?! Все давно уже на Арене, только я из-за тебя задерживаюсь, – синнала Оллиура скептически осмотрела Ллоэллина с ног до головы, проверяя, все ли в порядке с его одеждой. Видеть рыжевато-коричневого цвета, как и у всякого мага Земли, облегающее трико ей было неприятно, о чем она не преминула в резкой форме ему сообщить. Но формально придраться было не к чему: костюм идеально обтягивал фигуру, был чистым и опрятным.
Ллоэллин ненавидел эту одежду: призванная демонстрировать всем мощную мускулатуру Претендентов, в его случае она лишь подчеркивала ущербную хлипкость. Но следил он за ней исправно. Не дай Энэ кто-нибудь обнаружил бы на ней хоть малейшее пятнышко! Это немедленно посчитали бы за намеренное желание оскорбить на Арене их род, и тогда Ллоэллину в очередной раз не поздоровилось бы.
– Прикройся, позорище, – синнала Оллиура кинула Ллоэллину простой темный плащ, и он с превеликим удовольствием надел его поверх ритуального костюма. В дни, когда Претенденты не участвовали в соревнованиях, им официально разрешались некоторые вольности в одежде. Правда, мало кто этим правом пользовался.
– Ладно, идем, – синнала Оллиура с силой сжала плечо сына (наверняка к вечеру будет здоровенный синяк) и подтолкнула вперед. Подстраиваясь под широкий шаг матери, Ллоэллин затрусил по направлению к лестнице.
Спустившись на третий ярус подземелий, они подошли к выходу из дома. Расторопный дворецкий вручил синнале Оллиуре два зажженных факела, одним она тут же, не глядя, ткнула в сторону оказавшегося у нее за спиной Ллоэллина.
Дорога до Арены, одного из главных мест Масэры, проходила по просторным широким коридорам Лабиринта и заняла у них где-то с полчаса.
Чем ближе было к Арене, тем более людными становились коридоры, а перед ведущей в древнее здание лестницей и вовсе была настоящая толпа. Впрочем, синнала Оллиура достаточно ловко обошла всех стороной, и вслед за ней просочился Ллоэллин.
Арена была очень древним зданием, едва ли не древнее всех остальных построек в Масэре, а значит, и во всей Сариене. Во многих торговых лавочках наравне с портретами Хранителей продавались картонки с видами на Арену с поверхности Масэры. Снаружи это было высокое, в три надземных этажа, полукруглое здание с узкими стрельчатыми окнами. Фасад Арены был выложен камнями четырех цветов: красного, рыжего, синего и зеленого и являлся настоящим произведением искусства. Невероятно сложный и тонкий рисунок, в который складывались массивные камни, представлял собой демонстрирующий четыре времени цикла пейзаж. С какой стороны на Арену ни смотри, на ее фасаде видны изображения лазурно-голубого небосвода, рек, пашен и обновляющего природу огня.
Ллоэллину очень нравились эти картины, и он с огромным удовольствием полюбовался бы на Арену снаружи вживую. Но, увы, в Масэре он бывал только во время Огня: с середины месяца Дракона по середину Феникса, а выходить в эти дни наружу было равносильно самоубийству. Каменная Масэра в это время раскалялась настолько, что любому вздумавшему выйти на улицу человеку тут же обожгло бы легкие и опалило кожу. А потому всем Высшим и сопровождавшим их Низшим приходилось в течение всего Сезона не покидать закрытых помещений. К счастью, все здания Масэры были соединены между собой удобными прохладными тоннелями, в которых и проходила общественная жизнь.
Внутри Арена была куда менее впечатляющей, чем на картинах, изображавших ее снаружи. Она представляла собой огромные многоярусные трибуны и непосредственно саму арену для соревнований. Единственным внутренним украшением была Храмовая ложа с величественными статуями четырех Богов и барельефами Первых.
На ходу здороваясь со знакомыми, синнала Оллиура прошла в ложу их рода. Ллоэллин послушно плелся за ней, ожидая, когда мать вспомнит о нем и разрешит ему пойти поискать свободное место: в родовых ложах сидели только старейшины дома и состоявшие в браке женщины, все же остальные располагались вперемешку. Сделано это было для того, чтобы не участвовавшие в этот день в Соревнованиях Претенденты могли пообщаться, приглядеться друг к другу в неформальной обстановке. Собственно, именно здесь, на этих трибунах, и создавалась большая часть пар.
– Ну что ты тащишься за мной, как привязанный?! Иди уже, сядь куда-нибудь, – оставив позади очередного знакомого, сказала синнала Оллиура, не оборачиваясь.
Ллоэллин послушно остановился и оглядел трибуны. Большая часть мест была уже занята: сегодня проходили соревнования между Высшими из верхней части турнирной таблицы (это хоть и не Чемпионы, но все же), и посмотреть на них собрались не только Претенденты и их родители, но и те, кто искал сильных наемников, да и просто любители красивых боев.
Совсем недалеко от Ллоэллина было свободное место, и он уж было направился в его сторону, как увидел, кто именно там рядом сидит. Арасин… нет, все-таки санэ Ирраил с дружками.
Они с Ирраилом были ровесниками и вместе участвовали в первом Сезоне. Но только тот, в отличие от Ллоэллина, был сильным воином и выигрывал большую часть своих сражений. Помнится, тогда все были уверены, что Ирраил, настоящая звезда среди дебютантов, будет избран в свой первый же Сезон. Предложения ему и в самом деле поступили. Причем не одно, а целых три. Но по каким-то непонятным причинам Ирраил на все ответил отказом. Зато принял предложение послужить наемником в одном из Старших домов. Что ж… Это тоже была немалая честь. Тем удивительнее было в начале этого Сезона вновь увидеть его среди Претендентов. Ведь участвовать в Сезоне Выбора могли только люди, свободные от обязательств, а значит, Ирраилу пришлось расторгнуть контракт. Мало кто решался на подобное. Ведь Сезон был лотереей, и терять пожизненное место наемника (контракт составлялся таким образом, что расторгнуть его мог только сам наемник, бравший же его в свой дом род обязывался заботиться о нем до самой смерти) в доме Старшего ради какого-то призрачного шанса на брак. Для этого нужно было быть очень уверенным в себе человеком.
Ллоэллин поспешно отвел взгляд от Ирраила и отступил назад. Пять циклов назад Ирраил был тем, кто открыл травлю на Ллоэллина, тем, кто доставал его особенно изобретательно и настойчиво. Но в тот Сезон рядом с Ллоэллином еще был Танналлиил, яростно защищавший младшего брата. Часть предназначенных Ллоэллину ударов он принимал на себя. А после, вечерами, со свойственной ему грубоватой прямолинейностью успокаивал сильно переживавшего «малыша». «Малыш»… Танналлиил всегда его так называл. И даже сейчас, когда Ллоэллин так стеснялся и ненавидел собственную хрупкость и малый рост, это обращение к нему старшего брата не казалось обидным. От него веяло теплом и заботой.
Ох, Танналлиил! Как же Ллоэллину его не хватало!
В этом Сезоне Ирраил его, впрочем, пока не замечал. Несколько раз они уже сталкивались лицом к лицу, но могучий воин, сейчас оказавшийся в числе Чемпионов, упорно не узнавал свою бывшую жертву. Но все равно Ллоэллин предпочитал не рисковать. Быть объектом насмешек и жестоких розыгрышей младших Претендентов – одно, привлечь же к себе внимание отличавшегося по-настоящему извращенным умом взрослого Чемпиона – совсем иное.
Покрутив головой, Ллоэллин нашел еще одно пустое место. Причем оно подходило ему даже лучше первого – находилось в заднем ряду, у самого прохода. И хотя с него видно было едва ли пол арены, зато можно в любой момент уйти незамеченным. А Ллоэллин не собирался сидеть на трибунах все соревнование. Он знал здесь одно чудесное укромное местечко, где можно переждать до вечера. Главное, туда добраться, а там его уже точно никто не найдет и никто не будет издеваться.
Ллоэллин прошел к выбранному креслу и сел на краешек. На арене начался первый бой, но он не смотрел вниз. Что может быть интересного в том, что два здоровенных парня в очередной раз с помощью мечей и магии избивают друг друга? Да абсолютно ничего! Он на такое за шесть Сезонов насмотрелся уже более чем достаточно.