За ней через приоткрытую дверь открывался угол кухни, где хозяин, красуясь в белом высоком поварском колпаке, хлопотал над огромной, как потом оказалось, говяжьей тушей.
Пьер Вальмон помахал рукой хозяйке и, пропустив перед собой Ваду, последовал за ней к столику в углу.
На чистой, в красную клеточку, скатерти, стиранной, очевидно, сотню раз, лежало меню, написанное корявым почерком, который Вада едва могла разобрать.
- Пожалуйста, закажите что-нибудь для меня, - попросила она Пьера.
- Хотите попробовать что-нибудь из здешних фирменных блюд?
- С удовольствием, - согласилась девушка. Пьер сделал заказ немолодому официанту, обсудив с ним предварительно каждое блюдо, как будто то, что они собирались есть, имело какое-то значение.
Наконец, после нескончаемых, как показалось Ваде, переговоров, Пьер заказал бутылку вина и, присев на скамью, посмотрел на девушку.
- Конечно, это далеко не "Гран-Вефур" или "Лаперуз", но кормят здесь отлично. Господин Луи большой мастер своего дела.
Вада оглядела ресторанчик: голые стены, примитивная мебель и многочисленные бутылки, расставленные за стойкой бара.
Пьер наблюдал за ней.
- Ну как?
- Просто восхитительно!
- Я ожидал, что вы именно так и скажете. Хозяева встают каждое утро в пять часов утра и отправляются на рынок, чтобы выбрать самые лучшие продукты для своих творений. Их посетители - люди небогатые, но все, кто сюда приходят, умеют по достоинству оценить их искусство и здешние блюда.
Он обратил внимание Вады на кладовую с огромным кубом золотистого сливочного масла, недавно привезенного с молочной фермы, и прекрасными, выдержанными сырами.
Пьер показал ей карту предлагаемых в ресторанчике вин, их перечень хоть и был недлинным, зато включал превосходные сорта.
- Я думала, что все в этом районе очень бедны, - заметила Вада. - Как же они могут себе это позволить?
- Дело в том, что для французов кухня - одно из важнейших искусств бытия. Француз пойдет хоть на край света в поисках вкусной еды. Гурманы со всего Парижа приезжают в Латинский квартал, чтобы отведать блюда, приготовленные господином Луи.
Через несколько минут сам господин Луи вышел в зал.
Пьер Вальмон пожал ему руку и представил Ваде.
Зная, что так принято, Вада тоже пожала ему руку.
- Мадемуазель американка, - объяснил Пьер, - это ее первый визит во французский ресторан.
- Тогда это для меня большая честь! - ответил господин Луи. - Надеюсь, мадемуазель, вы не разочаруетесь.
- Надеюсь, что нет, - ответила Вада. Хозяин направился в кухню. Пьер поставил локти на стол и положил на руки подбородок.
- А сейчас я жду благодарности за обед, - сказал он, - не сомневаюсь, что он вам понравится.
- В чем она должна заключаться?
- Ну, положим, вы мне расскажете немного о себе. Я очень любопытный.
- По-моему, это несправедливо, - возразила Вада. - Вы же прекрасно знаете, что я не хочу рассказывать ни о себе, ни о мисс Хольц. Мне трудно отказывать вам, потому что я ваша гостья.
Она ненадолго умолкла, затем оживленно продолжила:
- Не сочтите, что это бестактно с моей стороны, но вы в самом деле можете позволить себе пригласить меня сюда пообедать?
- А если я отвечу, что не в состоянии? - спросил Пьер. - Как вы тогда поступите?
- Я предложу вам самой за себя заплатить. Пьер засмеялся:
- Услышать такое от француженки было бы оскорблением, но от самостоятельной американки, думаю, в порядке вещей.
- Вы позволите мне это сделать?
- Я не только рассержусь на ваше предложение, но сразу, как только закончим обедать, отвезу вас домой.
- Это самая страшная угроза из всех, которые я могу от вас услышать, сказала Вада. - Вы же знаете, с каким нетерпением я ждала этот вечер.
- Сегодня днем вы спросили меня, пишу ли я стихи? Сейчас я хочу задать вам тот же вопрос. Вада опустила глаза.
- Я пыталась, - произнесла она, - но делала это тайком.
- Почему тайком?
- Потому что моя мать и те, кто меня учил, не поняли бы.
- А кто вас учил? Вы посещали школу?
- Нет, конечно.
- Ну, тогда у вас была гувернантка - увядшая старая дева, которая не имела ни малейшего представления о жизни за стенами классной комнаты, и занятия с ней превращались в невыносимую скуку.
Вада рассмеялась:
- Нет! Все было не так уж плохо. Но вы говорите так, будто вас самого учили гувернеры.
- Я знаком с их братией, - признался Пьер. - Они одинаковы во всем мире в Париже, Англии, Германии и, думаю, в Америке тоже.
Вада молчала, и он продолжил:
- Поэтому я удивлен, что вы так свободно говорите по-французски и так глубоко мыслите. Большинство девушек вашего возраста обходятся обычными стереотипами и как будто вылиты по одному шаблону.
Замявшись, Пьер сказал:
- Возможно, из-за того, что вам самой приходится зарабатывать на жизнь, вы совсем другая, хотя я надеюсь, что работа, которую вы сейчас выполняете, вам нравится.
- Да, мисс Хольц моя подруга, - быстро проговорила Вада.
Девушка сознавала, что обманывает Пьера, притворяясь бедной и потому вынужденной работать.
- Все равно, вы же подчиненная, - заключил он. - Ваша госпожа хоть добра к вам?
- Конечно, да.
- Тем не менее она ваша госпожа и отдает вам распоряжения - сделать то, сделать это. Но, конечно, готова за все платить.
- Неужели деньги так важны? - спросила Вада.
- Безусловно, - в том случае, если вы мисс Хольц, - ответил Пьер Вальмон. - Попробуйте только себе представить, каково это - сознавать, что за миллион американских долларов вы можете себе позволить купить любого человека, который вам понравится, и сделать его своим мужем. Французского маркиза, немецкого принца, английского герцога, наконец!
Вада играла вилкой, лежавшей на столе.
- Вы думаете, что в ее положении.., у мисс Хольц или любой другой женщины есть большой выбор? - спросила она, запинаясь.
- Вы имеете в виду, что такие браки обычно устраивают родители? - уточнил Пьер. - Послушайте, что ожидает в этом случае бедняжек-француженок. Будущий муж пересчитает каждое су приданого, чтобы убедиться, стоит ли отдавать свой августейший титул какой-нибудь едва оперившейся птичке, только что выпорхнувшей из классной комнаты. Одновременно он должен быть полностью уверен, что его прелестная, но дорогая любовница сделает его предметом зависти окружающих.
Вада сидела неподвижно.
- И что, это обязательно для всех французских браков? - спросила она.
- Ну конечно, - ответил Пьер. - Как правило, у француза есть любовница, так же как у него есть лошадь, экипаж, своя холостяцкая квартира. Это часть его жизни.
- А.., у англичанина? - Вада с трудом выговорила свой вопрос.
Пьер Вальмон заметил, как напряглись ее пальцы, державшие вилку.
- Вы беспокоитесь о "мисс Богачке"? - спросил он. - Смею вас заверить, что англичане обычно более осторожны и осмотрительны. Более того, совсем немногие английские мужчины могут позволить себе иметь и жену и любовницу одновременно.
Вада испытала внезапное облегчение.
- Мне только интересно было это узнать, - произнесла она.
- Вы заставляете меня поверить слухам о том, что мисс Хольц добивается английского титула. Видимо, в них есть доля истины.
- Но почему вы так думаете?
- Потому что в ее положении совершенно естественно внимательно изучить рынок английских браков и купить наилучший вариант.
- В ваших устах это звучит чудовищно, - раздраженно сказала Вада. Пьер пожал плечами:
- Я подхожу к этому вопросу с практической точки зрения.
- Вы во всем видите коммерческий расчет.
- Но это так и есть на самом деле, - настаивал Пьер. - Между прочим, можете сказать своей подруге, что в Европе только два титулованных дворянства заслуживают внимания - немецкое и английское.
- Почему? - Вада вспомнила, что подобный разговор состоялся у нее с матерью.