- Ты имеешь в виду, что на меня смотрят сквозь золотую завесу? - спросила Вада.
- Именно так, - согласилась ее мать. - Это очень удачное сравнение. Ты окружена ореолом, сиянием и блеском - ты миллионерша, самая богатая девушка в Америке!
Стало тихо. Затем миссис Хольц произнесла примирительно:
- Я люблю тебя, Вада, и стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы тебе было хорошо - и сейчас и в будущем.
- Выдавая меня замуж за человека, которого я никогда не видела и которого интересует только мое богатство, а не я сама? - спросила Вада, и в ее голосе послышались нотки сарказма.
- Верно, именно так! - подтвердила в ответ миссис Хольц. - Поэтому я и выбрала для тебя человека, который может дать кое-что взамен. А что есть у американцев? Могут ли они предложить тебе что-то лучшее или хотя бы равноценное тому, что ты уже имеешь?
Вада молчала, и ее мать продолжила:
- Английский герцог даст тебе такое положение, выше которого в мире нет ничего, кроме, конечно, королевского титула.
- Удивляюсь, почему ты не подыскиваешь мне принца, - произнесла Вада.
- Непременно бы это сделала, если бы хоть один свободный принц был на примете, - в той же тональности и с той же интонацией ответила миссис Хольц. Но настоящие члены королевской семьи, если они действительно достойны своих высоких титулов, женятся или выходят замуж за людей своего круга. Другие же, называющие себя принцами, вроде некоторых итальянцев, обыкновенно оказываются самозванцами.
- Я знаю, мама, что ты очень тщательно, во всех тонкостях изучила этот вопрос, - сказала Вада таким тоном, что фраза вовсе не прозвучала комплиментом.
- Я пытаюсь во всем разобраться, - ответила миссис Хольц. - Я хочу, чтобы мое единственное дитя получило от этого мира все самое лучшее, что он может ей дать. Я хочу, чтобы ты была счастлива, хотя ты, наверное, так не думаешь.
Вада встала с банкетки и ближе подошла к дивану.
- При этом, мама, ты почему-то забываешь, что у меня могут быть собственные чувства. К тому же у меня есть сердце, и как всякая девушка в моем возрасте, я, конечно, хочу, чтобы меня взяли в жены, но хочу еще и влюбиться!
Миссис Хольц вздохнула.
- Только очень молодые особы могут быть такими ненасытными и забыть о благодарности.
- Что ты имеешь в виду? - поинтересовалась Вада.
- Я имею в виду, - начала миссис Хольц, - что ты требуешь от жизни слишком много. Ничто не совершенно, и жизнь не обходится без отрицательных эмоций, в ней всегда достаточно не слишком приятных моментов.
Заметив, что дочь внимательно слушает, миссис Хольц сделала паузу.
- Тебе многое дано, и ты должна быть благодарна за это судьбе, продолжала она. - Счастливый дом, множество удобств, необыкновенная красота, которая тебя окружает, огромное состояние... И тебе этого мало! Ты ждешь любви чужого человека, мужчины, которого никогда не видела, ты хочешь сказочного романа, какие существуют только в книгах!
- Да, но это же так естественно! - воскликнула Вада. - Так и должно быть!
- Естественно то, что ты полюбишь своего мужа, а он тебя, - но после того, как вы поженитесь. Так обычно и бывает у миллионов супружеских пар - всегда и везде.
Вада молчала, не отвечая, а миссис Хольц тем временем продолжила:
- Во Франции броки всегда устраивают, и, как я понимаю, они оказываются чрезвычайно удачными. В Англии, со времен норманнских завоеваний, браки обычно заключают так, чтобы невеста в виде приданого могла принести земельный надел, который присоединяется к земле жениха и прекрасно вписывается в его владения.
- Или деньги, на которые можно прикупить землю, - тихо проговорила Вада.
- На Востоке жених и невеста никогда не встречаются до официальной церемонии бракосочетания. - Миссис Хольц развивала начатую тему. - Все устраивают свахи и сваты, астрологи и предсказатели судеб, да так, что в Индии, например, разводов не бывает.
- Давай вернемся к Англии, - сказала Вада. - Ты же не можешь отрицать, что в среде аристократов часто случаются скандалы, я сама о них читала.
- Это не делает тебе чести. Ты не должна о них знать, - строго сказала миссис Хольц. - Я всегда старалась прятать от тебя бульварные, скандальные газеты.
- Но скандалы-то существуют, не так ли? - настаивала Вада.
- Если они и возникают, то после замужества, - не сдавалась миссис Хольц. - Я же не пытаюсь скрыть от тебя, что ходит масса сплетен об увлечениях принца Уэльского некими молоденькими красотками.
На минуту миссис Хольц остановилась, затем продолжила:
- Но с принцессой Александрой он всегда держит себя очень осмотрительно, и в официальном свете они предстают весьма счастливой парой.
- Это как раз тот самый тип брака, который ты мне рекомендуешь? - спросила Вада.
- Я ничего подобного тебе не рекомендую, - холодно ответила ей мать. Если ты поведешь себя со своим мужем умно, как я с твоим отцом, вряд ли он будет засматриваться на чужих женщин.
- А если такой грех все-таки случится? - настаивала Вала.
Миссис Хольц вытянула перед собой холеные руки, на пальцах сверкнуло несколько бриллиантовых колец.
- Я думаю, что с английским герцогом, даже если он когда-нибудь отойдет от тебя, ты будешь обеспечена надежнее, чем с каким-нибудь американцем, который тебе вряд ли что-нибудь оставит, кроме не очень-то счастливых воспоминаний.
- Ты хочешь сказать, что если я стану герцогиней и буду носить на голове корону, то это все компенсирует?
- Да, это компенсирует многое, - ответила миссис Хольц. - По крайней мере ты начнешь свою замужнюю жизнь, зная, что не испытаешь неприятных ощущений всякий раз, когда он нежен с тобой, а ты подозреваешь, что он только и думает, когда же попросить тебя выписать чек, взамен которого ты сама ничего не получишь.
- Все это так омерзительно, так ужасно! - в отчаянии воскликнула Вада.
- Дорогая, ну поверь мне, ведь я желаю тебе добра: ты не будешь счастлива в Америке, я в этом уверена.
- Мне нравится Америка, я люблю Америку, это моя родина, - произнесла Вада.
- И кроме американок, нет в мире других женщин, которые бы так легко приспосабливались к новым условиям, - сказала миссис Хольц. - У них необыкновенная способность адаптироваться, этого нет ни в одной другой стране.
- Я не желаю ни к чему приспосабливаться, - надув губы, произнесла Вада.
В ответ миссис Хольц промолчала, а ее дочь после короткой паузы сказала:
- Не могу представить, чтобы мой отец захотел выдать меня замуж за иностранца, тем более за англичанина.
- Вот тут ты не права, - ответила миссис Хольц. - Твой отец согласился, а он всегда со мной соглашался, - что, когда ты станешь достаточно взрослой, мы вместе должны будем выбрать тебе мужа.
Вада сделала нетерпеливое движение, но прерывать не стала, и ее мать продолжила:
- Твой отец с самого начала знал, что его дочь не такая, как все дети. Вот почему ты воспитывалась в сельской тиши, вдали от газетных репортеров, вульгарности и крикливой рекламы, которые окружают детей других богатых родителей.
- Папа боялся, что меня могут похитить!
- Да, действительно, - согласилась миссис Хольц. - Могу сказать, что поэтому тебя никогда не фотографировали. И с тебя не писали портреты.
Миссис Хольц взглянула на дочь и чуть задумчиво добавила:
- Мне бы очень хотелось иметь твой большой портрет, который бы запечатлел тебя такой, какая ты сейчас. Пусть даже набросок, сделанный тем умным молодым человеком, чьи рисунки я обожаю. Как же его зовут?..
- Чарльз Дана Гибсон, - машинально ответила Вада.
- Да, да, Гибсон, - повторила миссис Хольц. - Я уверена, что тебя бы он удостоил такой чести. Ты как раз в духе его героинь - "Гибсонова девочка", как называют этот типаж.
Вздохнув, миссис Хольц продолжила:
- Твой отец никогда даже в мыслях не допускал, чтобы твои фото украшали популярные журналы или мерзкие дешевые газеты, которые продают на каждом углу.