На мгновение он прильнул губами к ее руке. Беспомощная, зная, что ничего уже не может ни сделать, ни сказать, Вада вошла в отель. У входа она оглянулась, но Пьер садился в карету.
Она еще надеялась, что он помашет ей рукой. Но он, видимо, тут же откинулся на спинку сиденья и не взглянул в ее сторону.
Лошадь с экипажем скрылись из вида, и Вада стала медленно подниматься по лестнице, чувствуя, что ее лишили чего-то очень родного, оставив наедине с одиночеством, которого она прежде так остро не ощущала.
В своей комнате она долго сидела, не раздеваясь, вспоминая упоительное блаженство его поцелуев и то странное ощущение, которое она испытывала оттого, что он целовал ее шею. И свой собственный страх, когда он начал расстегивать на ней платье.
Конечно, с ее стороны было безрассудно позволить ему это. Однако теперь все, что случилось, не казалось ей неуместным, наоборот, - совершенно естественным. И даже более нормальным, чем то, что было до этого в ее жизни.
"Я так чувствую, - сказала себе Вада, - но я не должна так думать. Я символист".
Она прошлась по комнате и, подойдя к окну, раздвинула шторы. В памяти всплыли ночные огни, которые она видела из окна студии Пьера, огни, похожие на звезды, и поняла, что они навсегда останутся в ее сердце.
Вдруг ее охватил панический страх: а что, если она никогда больше не увидит Пьера? Ведь когда они прощались, он так стремился побыстрее уехать и совсем не интересовался, встретятся ли они снова.
Ужасная мысль внезапно пришла ей в голову: а что, если он принял ее за женщину легкого поведения? И возненавидел, потому что она позволила ему себя поцеловать?
Вада знала, что леди не должна вести себя подобным образом. Но положение в обществе, как выяснилось, не имело никакого значения, когда она была с Пьером. Все, что между ними происходило, все, о чем они говорили, было естественно и прекрасно, как и его поцелуи.
Вада глубоко вздохнула.
"Я никогда этого не забуду, даже если проживу сто лет. Я всегда буду помнить этот день!"
На следующее утро Вада ждала Чэрити, чтобы вместе с ней пойти в салон Уорта. Нужно было примерить еще несколько платьев, которые, как заверил накануне мастер, будут готовы к полудню.
Она надеялась получить хоть какую-нибудь весточку от Пьера - пусть даже в одну строчку - после проведенного вместе вечера.
Но потом Вада решила, что если и суждено быть письму, то написать его должна она, - поблагодарить Пьера за обед, которым он ее угостил в ресторанчике господина Луи.
"Я напишу ему", - сказала себе Вада.
Ей стало немного легче от мысли, что письмо их опять сблизит.
И тут она вспомнила, что не знает его адреса.
Это казалось невероятным: только вчера Пьер вошел в ее жизнь, а заполнил почти всю без остатка. Притом она не имела представления, где он жил, и не знала точного адреса студии, куда он ее возил прошлой ночью.
Все же Вала сообразила, что может написать ему в редакцию журнала "Плюм". Адрес, конечно, печатается в каждом номере, и она найдет его, если достанет хоть один экземпляр.
Но идея связаться с ним через редакцию вскоре отпала. А что, если секретарь или Леон Дешан вскроют письмо в отсутствие Пьера?
"Он уехал, и я могу никогда его не увидеть!"
Этот крик души эхом отзывался в ее сердце всю прошедшую ночь.
Вада была не в состоянии уснуть, - то ее бросало в дрожь воспоминание неистового восторга от поцелуев Пьера, то она ощущала себя совершенно несчастной, думая, что он к ней больше не вернется.
Все зависит от того, сказал он, какие у него будут ощущения сегодня утром. И то, что она не могла узнать о его чувствах, причиняло ей невыносимую душевную боль.
Чэрити невольно вскрикнула при виде темных кругов под глазами девушки, когда та зашла к ней.
- Когда же вы вернулись прошлой ночью, мисс Вада?
- Не думаю, что очень поздно, - последовал неуверенный ответ. Понимая, что этого объяснения недостаточно, Вада добавила:
- Я плохо спала.
- Все это от заграничной пищи, которую вы обожаете, - резко сказала служанка. - От нее одно только несварение. Желудок ее не принимает.
Вада ничего не ответила, и Чэрити продолжила:
- Чем скорее мы вернемся в Америку и начнем нормально питаться, откажемся от этой еды, испорченной всякими насыщенными соусами, тем лучше. Вот вам мое слово!
Странно, но Вада никак не могла вспомнить, что им подавали вчера в ресторане. Помнила только, что еда была отменной - настоящая пища богов. Сейчас она видела перед собой только глаза Пьера, которые не отрываясь смотрели на нее, и самого Пьера, - как он говорил, как слушал то, что она ему отвечала. Их столик в углу ресторана казался ей сказочным местом.
Неожиданно в дверь постучали. Вада произнесла: "Войдите", и мальчик-слуга отеля вошел в номер.
- Мисс Спарлинг, вас спрашивает какой-то господин.
- Господин?
Ее сердце вдруг словно прыгнуло вверх.
О нет, Пьер не забыл ее!
Вада ждала, ее глаза сияли.
Но человек, вошедший в гостиную, оказался маркизом де Гаита. Он выглядел еще более изысканно и элегантно, чем в их прошлую встречу в салоне Уорта.
- Добрый день, мадемуазель!
Вада сделала неглубокий реверанс. Ей стало почти смешно, хоть она и была разочарована, не увидев Пьера.
- Я пришел, - начал маркиз, - чтобы узнать, когда мисс Хольц приезжает в Париж.
- Я.., не знаю.., точно, - растерялась Вада.
- Бесценный господин Уорт сказал мне, кто вы, - продолжал маркиз, - и когда я поведал моей матушке, что встретил вас, выяснилось, что она давняя подруга миссис Хольц. И очень хотела бы развлечь мадемуазель Эммелин, как только та приедет в Париж.
- Я передам ей ваше любезное приглашение, - произнесла Вада светским тоном.
- Вы, видимо, знаете, когда она приедет?
- Возможно, через несколько дней. Хотя я не уверена.
Маркиз оглядел удобную гостиную.
- Могу я присесть?
- О, простите! - быстро ответила Вада. - Я, должно быть, произвожу впечатление не очень гостеприимной. Извините меня. Прошу вас, маркиз, садитесь. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?
- Стаканчик вина - это было бы великолепно.
Девушка позвонила. Затем нехотя опустилась на диван против маркиза.
Вада надеялась, что он не станет задерживаться. Ей хотелось получить туалеты от Уорта, а потом вместе с Чэрити отправиться смотреть парижские достопримечательности.
Будто читая ее мысли, маркиз сказал:
- По всей видимости, вы впервые в Париже, мадемуазель. Надеюсь, у вас есть знающий гид, который покажет вам все самое интересное?
- Постараюсь увидеть как можно больше, - ответила Вада.
- Уж не хотите ли вы сказать, что вы и ваша служанка займетесь этим сами?
- Другого способа у меня нет, - ответила Вада, - пока не приедет мисс Хольц.
- Тогда позвольте мне помочь вам. Я знаю, что американцы обожают всевозможные достопримечательности, и уверяю вас, я очень опытный гид.
Маркиз говорил, улыбаясь, и Вада поняла, что он хочет произвести на нее хорошее впечатление.
Все-таки было в нем что-то такое, что ей сразу не понравилось. Себе она это объяснила тем, что все время сравнивает его с Пьером.
Но Пьер уехал из Парижа, и не ясно, вернется ли он до ее отъезда. Между тем она поступит очень глупо, если откажется от дальнейшего знакомства с этим восхитительным городом только потому, что его нет с ней рядом.
- Что вы посоветуете мне посетить, сударь? - спросила Вада.
- Трудно сказать... Вы позволите мне пригласить вас сегодня днем покататься в Булонский лес? - неуверенно проговорил маркиз. - И может быть, согласитесь пообедать со мной сегодня вечером?
Секунду Вада молчала. Возможно, маркиз скажет, что они будут обедать в компании его друзей. Но он ничего не добавил к своим словам, и Вада поспешно произнесла:
- Это очень мило с вашей стороны, маркиз. Я очень хочу увидеть Булонский лес.
- Однако, мадемуазель, вы не ответили на мое предложение отобедать вместе, - сказал маркиз. - Видимо, тут уместно пояснить, что ни один американец не желал бы покинуть Париж, не посетив Мулен Руж.