- Может быть, мы пойдем?
- Да.., пожалуй.
Она встала; они прошли через многолюдный зал, где завсегдатаи свистели и выкрикивали: "Ля Гулю!", и вышли на улицу, - здесь их ожидал экипаж маркиза. Когда они сели и лошади тронулись, маркиз спросил:
- Вы шокированы этим зрелищем?
- Да.., я немного удивлена, - ответила Вада. - Я ничего подобного не ожидала.
При свете фонаря, горевшего внутри экипажа, он впился глазами в ее лицо.
- Вы очень молоды.
Вада вспомнила, что то же самое прошлой ночью ей говорил Пьер. Девушка с любопытством подумала, отчего это все мужчины говорят о ее возрасте.
- Скажите, мадемуазель, - спросил маркиз, - у вас когда-нибудь был любовник?
Какое-то время Вада просто не могла понять, что он имел в виду. Затем его слова потрясли ее - не меньше, чем танец Ля Гулю.
- Нет, конечно, - рассердилась девушка, - и я считаю, что вы не имеете права задавать мне такой вопрос.
- Я ожидал услышать от вас нечто подобное, - тихо сказал маркиз, - но я должен был в этом убедиться.
Вада отвернулась от него и взглянула в окно в тот момент, когда они съезжали с монмартрского холма.
- Вы так молоды, нетронуты и очень красивы, - с нежностью произнес маркиз.
Вада с любопытством подумала, считал бы он ее и дальше нетронутой, если бы знал, что прошлой ночью ее целовали.
Даже от мимолетной мысли о Пьере заныло сердце.
Насколько отличалось впечатление, произведенное на нее Мулен Руж, от той просветленности, того духовного заряда, который она получила в "Солей д'Ор". Ваде было трудно перевести свои ощущения в слова, но то, что она увидела и услышала вчера вечером, возвысило ее. Сегодня же она почувствовала себя униженной и опустошенной.
Потом она сказала себе, что не имеет права жаловаться: сама пожелала пойти в Мулен Руж, и если разочарована, так поделом. Винить же маркиза нечего: с его стороны было довольно мило показать ей это заведение.
Девушка невольно обернулась к нему и увидела, что он продолжает на нее смотреть, но его глаза были какими-то странными. Слова, которые она собиралась в тот момент произнести, словно застряли в горле. Она не могла понять, что именно ее смутило, только знала наверняка: в нем есть что-то необычное.
Затем маркиз спросил:
- Не согласитесь ли вы пообедать завтра в компании моих друзей, мисс Спарлинг? Вечер обещает быть очень интересным, и мне бы хотелось, чтобы вы приняли мое предложение.
Первым порывом Вады было отказаться, но спустя какое-то время девушка сказала себе, что поступит глупо, если это сделает и отвергнет обед с маркизом. Придется весь вечер оставаться в отеле с Чэрити, желавшей как можно скорее вернуться в Нью-Йорк, и выслушивать ее бесконечные жалобы на Францию. Пьер так скоро в Париж не вернется, а если и вернется, то неизвестно, захочет ли вообще ее видеть. От этой мысли невыносимая тяжесть сдавила грудь. Думать о Пьере было больно, еще труднее - примириться с тем, что она, возможно, его уже никогда не увидит. Поэтому девушка быстро ответила:
- Очень мило с вашей стороны! Благодарю вас. Я счастлива принять ваше приглашение, если вы уверены, что я вам еще не надоела.
- Ну что вы! Как вы можете об этом говорить? - возразил маркиз. - Могу ли я заехать за вами в семь часов?
- Я буду готова, - пообещала Вада. - Еще раз благодарю вас за сегодняшний вечер. Мне очень понравился обед.
- Но не Мулен Руж, - как бы продолжил маркиз. - Все правильно, так и должно быть!
Вада взглянула на него с легким удивлением, и он объяснил:
- Это вполне естественно. У молодых и невинных девушек танец Ля Гулю должен вызывать только отвращение.
- Вы выставляете меня.., очень глупой! - заметила Вада.
- Это совсем не так. Просто вы невинны и очень хороши собой. Именно такой я вас увидел в салоне Уорта - в том белом платье, - его голос звучал тепло и восхищенно.
По крайней мере, думала Вада, маркиз считает ее очаровательной, а Пьер смог так легко уехать и даже не проявил интереса к тому, чтобы увидеть ее снова.
- Вы должны непременно рассказать мне о ваших друзьях и об их интересах, сказала Вада. - Всегда трудно общаться с новыми людьми, если не знаешь, о чем с ними можно говорить.
- Они сами вам расскажут много интересного, - ответил маркиз. - И уверяю вас, вы будете для них такой же очаровательной и неповторимой, как для меня.
- Неповторимой? - переспросила Вада с улыбкой.
- Да, вы даже не представляете себе, насколько вы необыкновенны и уникальны для Парижа.
Глава 6
Утром пришло письмо от Нэнси Спарлинг. Она писала:
"Боюсь, что моя пострадавшая нога задержит меня здесь дольше, чем я предполагала, и, к сожалению, вряд ли я смогу присоединиться к тебе в Париже.
Советую тебе не дожидаться меня, а ехать в Англию, как только закончишь все свои примерки и приобретешь достаточно туалетов.
Все это время я не перестаю думать, правильно ли поступила, отпустив тебя в Париж одну. Тем не менее я уверена, что ты достаточно благоразумна и сможешь сама за себя постоять.
Отправь вдовствующей герцогине телеграмму и сообщи, в какой день и час пересечешь Ла-Манш. Она, конечно, пошлет за тобой нарочного, который встретит тебя в Дувре и будет сопровождать в замок, Очень сокрушаюсь, что не могу показать тебе Париж так, как я намеревалась это сделать..."
Письмо было довольно длинное, но Вада прочитала, в основном, те строки, где говорилось, что она должна ехать в Англию одна.
Девушка прекрасно понимала, что благодаря господину Уорту, который проделал громадную работу над ее платьями еще до того, как она приехала в Париж, у нее теперь был весь необходимый гардероб, чтобы взять с собой в Англию.
Но могла ли она уехать? Вада не знала, когда вернется Пьер, и не была уверена что, возвратившись в Париж, он захочет ее увидеть.
И все-таки она не могла примириться с мыслью об отъезде, пока была хоть малейшая надежда, что они снова могут встретиться.
После завтрака Вада и Чэрити отправились к Уорту; здесь девушку ожидало намного больше готовых туалетов, чем она предполагала. У Вады даже возникло ощущение, будто они вынуждают ее принять решение как можно скорее покинуть Париж, и она старательно выискивала любые ничтожнейшие погрешности, чтобы отложить доставку готовых вещей в отель.
К ленчу они вернулись в гостиницу, и после того, как покончили с едой, Чэрити спросила:
- Что вы собираетесь делать сегодня днем, мисс Вада?
- Я.., еще не решила.
Девушка встала и подошла к окну. О, как много она здесь еще не видела! Но ее энтузиазм прошел, - как ни трудно было в это поверить.
Чэрити, видимо, ожидала, что Вада будет настаивать на прогулке в Нотр-Дам или к Эйфелевой башне. Но сейчас у нее не было никакого желания осматривать достопримечательности. И она призналась себе откровенно: на то были свои причины.
Радость и восхищение Парижем ушли вместе с Пьером, - только этим и объяснялась ее апатия.
"Я превращаюсь в посмешище, - сказала себе девушка. - Этот человек слишком неожиданно вошел в мою жизнь и так же внезапно исчез".
Но здравый смысл не ослабил боль в сердце. Ей казалось, что не стоит продолжать знакомство с Парижем: город уже не представлял для нее прежнего интереса.
- Если я вам в данный момент не нужна, мисс Вада, - послышался оживленный голос Чэрити, - то я буду гладить. Горничная на этаже сказала, что можно воспользоваться гладильной в коридоре.
- Хорошо, я подожду здесь, пока ты закончишь.
- Вы утомлены и оттого сегодня не в настроении, - проворчала Чэрити и продолжила в своей обычной нравоучительной манере:
- Вы очень поздно возвращались домой прошлой и позапрошлой ночью, а все эти бесконечные примерки днем могут вымотать кого угодно.
Вада промолчала, но Чэрити настаивала на своем:
- Прислушайтесь к моему совету, мисс Вада: поудобнее устройтесь на диване с интересной книгой. Дома вы всегда так делали, и с большим удовольствием.