Не дождавшись ответа, Чэрити вышла из гостиной. Вада продолжала стоять у окна, выходившего в сад Тюильри, но не замечала ни деревьев, ни яркого солнца. Перед нею было только лицо Пьера, и она слышала его ласковый голос: "Моя красавица, моя малышка!"
Почему она все испортила в тот вечер, когда они были вместе, в тысячный раз спрашивала себя девушка, отчего испугалась, когда он целовал ее шею и плечи?
Вада не могла себе толком объяснить, что она ощущала. Ей хотелось, чтобы он продолжал ее целовать, она ждала восторга и наслаждения, ее переполняла радость, но она не могла до конца понять, что в тот момент ее испугало.
"Почему, ну почему я была такой глупой", - спрашивала себя Вада.
Должно быть, она долго стояла у окна. Охватившее девушку подавленное состояние как будто отделило ее от всего земного.
Послышался стук, и дверь за ее спиной открылась.
- Мадемуазель, вас хочет видеть какой-то господин, - произнес посыльный.
Вада медленно повернулась, не испытывая особого интереса и подумав, что это, должно быть, пришел маркиз, чтобы уточнить последние приготовления к обеду.
Затем дверь за посетителем закрылась, и Вада увидела того, кто стоял у порога.
Это был Пьер.
На нем был все тот же зеленый сюртук, но сам он казался выше и более представительным, чем тогда, в своей студии. Их взгляды встретились, однако никто не шевельнулся. Вада вдруг почувствовала, что между ними что-то случилось. Что-то живое и магическое, чего прежде не было, прошло между ними, и от этого она не могла ни говорить, ни сделать шага ему навстречу.
- Пьер!
Голос Вады прозвучал странно даже для нее самой. Светлые волосы девушки ярко сияли в потоке золотистого солнечного света, падающего из окна. Какое-то мгновение она еще оставалась словно завороженной, окутанной облаком блаженства, но сама нарушила это состояние, вырвавшись из оцепенения, и побежала навстречу Пьеру.
- Ты вернулся! Ты вернулся!
- Да, я вернулся. - Его голос звучал глубоко, и он смотрел ей прямо в глаза.
Девушка остановилась перед Пьером. Он не сделал никакой попытки до нее дотронуться, и протянутые к нему руки опустились вниз.
- Я так боялась, что ты забудешь меня, - с трудом, почти шепотом произнесла Вада.
- Я не смог это сделать, - ответил Пьер. Она вопросительно взглянула на него, и он сказал:
- Надень шляпку, и пойдем погуляем: мне нужно поговорить с тобой. Можно пойти в сад Тюильри и посидеть там.
Глаза Вады вспыхнули, она ослепительно улыбнулась:
- С удовольствием!
Девушка направилась к двери, ведущей в спальню. Торопясь, открыла шкаф и нашла там маленькую соломенную шляпку с полями, украшенную цветами и голубыми лентами, - они завязывались под подбородком и отлично сочетались с голубым муслиновым платьем, которое было на ней.
Вада обрадовалась: она очень любила этот наряд, один из самых красивых, но думать сейчас о своей внешности было некогда.
Пьер вернулся, и весь мир снова наполнился восторгом и красотой.
Девушка подошла к нему. Он продолжал стоять в гостиной, на том самом месте, где она его оставила. Вада заметила, что выражение его лица слишком серьезно, впрочем, это могло ей только показаться.
Пьер открыл дверь в прихожую, пропуская ее вперед. Вада сказала:
- Подожди немного, я только скажу Чэрити, что ухожу, иначе она будет беспокоиться.
- Конечно, - согласился Пьер.
Они вышли из номера, и Вада побежала в гладильню, где обычно находились горничные. Чэрити гладила платье, которое Вада надевала накануне вечером.
- Я ухожу.., погулять с друзьями, - проговорила она, запыхавшись.
- Это как раз то, что вам сейчас нужно, - ответила Чэрити. - Может быть, вы перестанете хандрить. Не знаю, что с вами происходит, мисс Вада, надеюсь только, что вы не заболеете.
- Я себя прекрасно чувствую, - возразила Вада.
Она быстро повернулась и побежала по коридору к тому месту, где ее ждал Пьер.
- Теперь мы можем идти, - сказала девушка.
Ее глаза блестели, как у ребенка, которому пообещали долгожданное развлечение.
Они стали спускаться по лестнице, держась за руки, пока Пьер не отпустил ее. На улице Риволи они пересекли дорогу и вошли в высокие ворота, ведущие в парк Тюильри.
Была весна. Вокруг цвела фиолетовая сирень, в воздухе стоял запах раннего жасмина; вишневые деревья в бело-розовом цвету на фоне голубого неба смотрелись подобно купидонам Буше. Казалось, весь сад принадлежал только им двоим. Пьер вел Ваду к скамейке, полускрытой от посторонних глаз низко склоненными ветвями деревьев.
Они сели. Вада с радостью и интересом повернулась к Пьеру, жадно ловя его взгляд.
- Я так боялась, что ты не вернешься.., до моего отъезда, - проговорила она очень тихо.
- Ты уже собираешься уезжать? - в вопросе Пьера послышалось недоумение.
Вада уклонилась от прямого ответа и вместо этого сказала:
- Но когда-нибудь я должна буду уехать.
- Да, конечно, я тоже так думаю, - произнес он, - но не сейчас. Об этом я и хочу с тобой поговорить.
Вада вдруг оцепенела. Он начал говорить с интонацией, которую она не поняла.
- Мы действительно встретились случайно, и, наверно, оба в первый же момент почувствовали, что с нами происходит то, чего мы никак не ожидали.
Говоря, Пьер намеренно отвернулся в сторону, чтобы не смотреть на девушку, и она видела только его профиль.
- Знаешь, я намного старше тебя, Вала, по меньшей мере лет на восемь, и должен думать за нас обоих.
- Думать.., о чем? - слегка дрожащим голосом спросила Вала.
- О нас с тобой и о том, что мы испытывали друг к другу прошлой ночью, настоящее это чувство или только иллюзия, хоть и обольстительная, но все-таки иллюзия.
- Я не совсем тебя понимаю... Пьер улыбнулся:
- Ведь очень легко увлечься поэзией, музыкой и, конечно, Парижем!
Помолчав, Вада проговорила тихим, словно потерянным голосом:
- Ты имеешь в виду, когда.., ты целовал меня.., это не имело для тебя никакого значения?
- Нет, нет, ну что ты! Я совсем не это хотел сказать.
Пьер повернулся к ней и взял за руку.
- Моя милая! Это было восхитительно! Настолько прекрасно, что это невозможно забыть!
Он увидел, как заблестели глаза девушки, и добавил:
- Но так как ты очень молода, я должен дать тебе время подумать.
- О чем?
- О себе и обо мне. - Пьер слегка вздохнул. - Я, кажется, не очень связно все это говорю. Наши отношения развиваются очень быстро. Я имею в виду, что мы в самом деле не должны спешить, - нужно лучше узнать друг друга. Я еще очень многого не знаю о тебе, ты тоже должна узнать меня получше. Если мы позволим, чтобы поток эмоций захлестнул нас, в дальнейшем мы оба можем об этом пожалеть.
Вада слушала молча, и Пьер продолжил:
- Ты пока имеешь очень слабое представление о жизни, а я ею уже достаточно искушен. К тому же ты почти ничего не знаешь о любви. - Он выпустил ее руку и посмотрел вокруг. - Я уезжал из Парижа, - тихо произнес Пьер, - и думал, что мои чувства к тебе изменятся, если мы не будем видеться. Но, увы, я должен был вернуться.
- Я.., рада, что так случилось, - сказала Вада, едва дыша.
- Но я твердо решил, что мы должны вести себя благоразумно. Будем встречаться, разговаривать, а потом определим, любовь ли то чувство, которое мы испытываем друг к другу, или очень хорошая ее имитация.
Вада втянула в себя воздух.
- А я думала... - Она замолчала.
- Продолжай. - Пьер пытался ее ободрить.
- Может быть, мне не следует это говорить... Ты можешь подумать, что это от невоспитанности...
- Я рискну, - ответил Пьер. - Очень хочу услышать, что ты собираешься мне сказать.
- Как раз об этом ты сейчас говорил, - не очень уверенно продолжила Вала. - О том, что мы должны вести себя осмотрительно, разумно, как подобает приличиям и устоям... Я думаю, что все это не имеет никакого отношения к.., символизму.