- Вы очень молоды, - проговорил он с тревогой.
- Но не для любви! И не так молода, чтобы выйти за вас замуж, - парировала Вада.
Герцог улыбнулся.
- Да, это правда. Наши матери договорились об этом браке, потому что, по их мнению, мы идеально подходим друг другу, - добавил он.
- Но мы не любим друг друга, - не сдавалась Вада. - Я уверена, что вы прекрасный, добрый человек, но я также знаю, что не смогу выйти замуж, если не полюбила!
Вада поднялась с дивана и встала рядом с герцогом.
- Прошу вас, помогите мне! Если вы когда-нибудь любили, то прекрасно понимаете, что я сейчас чувствую. Он для меня все! Я всегда мечтала только о таком, как он. Я всегда знала, что где-то есть такой человек и я его обязательно встречу!
Возбуждение и страсть, с какой она говорила, заставили герцога пристальнее посмотреть на девушку. Ее лицо и глаза светились внутренним светом. Она была восхитительна, и герцог невольно залюбовался ею.
- Я помогу вам, - тихо сказал он. - Но не собираюсь делать вид, что это будет легко.
- Так вы поможете мне? - воскликнула Вада. - Благодарю вас! Я знала, что вы меня поймете!
Герцог легко вздохнул.
- Завидую вашей молодости и вашему счастью, - проговорил он. - Если вы все предоставите мне, обещаю, что завтра же сможете уехать в Париж, и никто не помешает вам.
- Вы действительно это сделаете? - переспросила Вада. - Спасибо - от всего сердца!
В порыве благодарности она тут же, повернувшись к герцогу, поцеловала его в щеку. В этот момент дверь отворилась, и на пороге появился дворецкий, доложивший:
- Лорд Питер, ваша светлость! Вада на шаг отступила от герцога, и он обернулся к двери.
- Питер! - удовлетворенно воскликнул герцог. - Я рад, что ты быстро откликнулся на мою телеграмму и приехал.
Вада почти безразлично взглянула на человека, который пересекал библиотеку, приближаясь к ним. Ее явно раздосадовало то, что вошедший прервал их разговор.
Вдруг девушка застыла на месте. Человек, появившийся в комнате, был не кто иной, как Пьер!
Он выглядел не совсем обычно для себя и не походил на парижского Пьера. Сейчас он был в сюртуке, который вполне соответствовал стилю одежды герцога, в белой накрахмаленной рубашке с высоким воротничком и элегантно завязанным галстуком. Но не узнать его было невозможно, и когда Вада его увидела, сердце дважды перевернулось в ее груди.
- Я спешил, как мог, - отозвался Пьер.
- Я знал, что ты постараешься добраться как можно быстрее, - произнес герцог. - Но я еще не успел предупредить мать, что вызвал тебя. Если позволишь, я пойду и скажу ей, что ты здесь, - до того, как она услышит об этом от слуг.
Герцог с улыбкой обернулся к Ваде:
- Хочу представить вам моего брата. Питер, познакомься, пожалуйста, это мисс Эммелин Хольц, о которой ты уже слышал.
Сказав это, герцог вышел из библиотеки и закрыл за собой дверь.
Вада и Пьер застыли на месте друг против друга. Девушка была не в состоянии ни двинуться, ни говорить.
- Так, значит, вы.., мисс... Эммелин Хольц! - медленно, делая ударение на каждом слове, словно самому себе подтвердил Пьер. - Вот, оказывается, вы кто!
- Я.., могу, я была... - попыталась объяснить Вада, но Пьер быстро перебил:
- Вы обманывали меня! В Париже вы только развлекались, а сами собирались приехать сюда и выйти замуж за моего брата, - ради его титула, конечно. Вот ваши истинные намерения! И вы весьма недурно разыграли роль бедной компаньонки.
- Пьер.., выслушай меня! - умоляла Вада. Но скоро поняла, что он ее не слышит и продолжает говорить, все время повышая голос.
- Вы вели искусную игру. Превосходно! Невинная, юная, неопытная мисс Спарлинг! А я-то действительно поверил вашим мольбам и испугу, когда вы впервые оказались в моей студии.
- Я.., я.., могу рассказать...
- Рассказать? Что вы можете рассказать? - вскричал Пьер. - Что вы развлекались, как все богатые американки, приезжающие в Париж, и не думали о последствиях, не придавали значение тому, что можете кого-то обидеть?
Пьер саркастически рассмеялся.
- Мне жаль, что не позволил вам в полной мере насладиться черной мессой. Вам бы это доставило огромное удовольствие и добавило еще один забавный случай в ваш альбом приключений.
Ярость слышалась в голосе Пьера, когда он продолжил:
- Может, если бы сатанисты действительно извлекли из вас душу и заменили ее любой другой, было бы не так уж плохо. Откуда бы она ни взялась, она не была бы столь низкой, подлой и коварной, как ваша собственная! Душа лгуньи! Душа женщины, которая готова продать себя за титул.
Пьер словно выплевывал слова. Протянув к нему руки, Вада заплакала:
- Пьер... Пьер.., ты должен выслушать меня!..
- Я больше не намерен слушать ложь! - грубо отрезал Пьер. Казалось, его голос прогремел на всю библиотеку, когда он сказал:
- Прочь с моих глаз! Я возвращаюсь в Париж и надеюсь, Бог даст, больше никогда вас не увижу.
Он отвернулся и подошел к окну. Вада тихо всхлипнула и выбежала из комнаты, но он продолжал стоять у окна, ничего не замечая. Гнев затмил его разум. Губы побелели, его трясло от бешенства.
Пьер не знал, сколько времени простоял так, стиснув руки, пока наконец кто-то не вошел в комнату. Он догадался, что это его брат.
- Как всегда, мама ведет себя непредсказуемо, - произнес герцог. - Теперь, когда ты приехал, она очень рада и хочет тебя видеть. Но сначала, Питер, нам нужно с тобой поговорить.
Пьер нехотя отошел от окна и направился к камину. Герцог, казалось, не заметил выражение его лица.
- Я просил тебя срочно приехать домой, - начал он, - потому что хотел сообщить тебе, что замок и все поместья я переписал на твое имя.
- Что ты сделал? - переспросил Пьер.
- Я не сомневался, что это тебя потрясет, - сказал герцог, - но иначе я поступить не мог. Только ты можешь мне помочь.
- Ничего не понимаю! О чем ты говоришь? Что случилось? - взволнованно спросил Пьер.
- В последнее время я чувствовал, что у меня не все благополучно со здоровьем. Три дня назад я ездил в Лондон, чтобы проконсультироваться со специалистом. То, что он мне сказал, подтвердило мои опасения.
- Что с тобой? - спросил Пьер.
- У меня туберкулез, - печально ответил герцог. - Если сразу же, в ближайшие дни я уеду в Швейцарию, то смогу протянуть еще год-другой, но, видимо, не более.
Стало тихо. Затем Пьер положил руку на плечо брата.
- Давид, я не могу в это поверить! - Его голос срывался.
- К сожалению, это правда, - произнес герцог, - и честно говоря, Питер, я не придаю этому слишком большого значения. В последний год так много всего свалилось на мою голову... Нужно заниматься домом, а у меня нет на это достаточно средств. Да и с мамой стали возникать трудности, и я начинаю чувствовать, что не могу ни с чем справиться.
Герцог тяжело вздохнул.
- Я написал тебе в письме, что женить меня на этой американке была ее затея. Наша мать все решила без меня и ни разу не сказала, что девушка дала согласие на брак, пока та не выехала из Америки.
Пьер помолчал, потом произнес каким-то странным голосом:
- По тому, что я увидел, когда вошел в комнату, догадываюсь, что ты сказал об этом мисс Хольц. И как она это восприняла?
Герцог улыбнулся.
- Конечно, я собирался сказать ей правду, но это не понадобилось.
- Почему? - спросил Пьер.
- Потому что в Париже эта хорошенькая мисс Хольц по уши в кого-то влюбилась. Она заявила, что не желает выходить за меня замуж, и уговаривала помочь ей вернуться завтра во Францию.
- Она тебе это сама сказала? - уточнил Пьер дрогнувшим голосом.
- Бог мне судья, не знаю, правильно ли я поступаю, - сказал герцог, - но она, кажется, по-настоящему влюблена.
Пьер протянул руку к брату и похлопал его по плечу.
- Скажи мне, Давид, где спальня мисс Хольц? Герцог взглянул на него с недоумением:
- Почему это тебя интересует?