- Я все потом тебе объясню. Ты не знаешь, где сейчас может быть мисс Хольц?
- В "покоях королевы", конечно. Ты, вероятно, уже догадался, что мама...
Он вдруг обнаружил, что брата рядом с ним нет. С невероятной быстротой тот выскочил из библиотеки и помчался через весь зал. Герцог удивленно смотрел ему вслед, не представляя, что бы все это значило.
Пьер без стука открыл дверь "покоев королевы" и вошел. Как он и предполагал, Вада лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и громко рыдала.
Он запер за собой дверь и, подойдя к постели, взглянул на девушку. По тому, как сотрясались ее плечи, он понял, что слезы текут ручьем.
- Вада, - обратился он к ней, и его гортанный голос прозвучал с нежностью.
- Уходи, - рыдая проговорила она. - Ухо...ди! Я знала, что ты так поступишь!
В ее голосе было отчаяние.
Но лицо Пьера стало добрым и ласковым. Он сел на кровать и откинулся на подушки так, как он сделал это однажды у себя в студии, и нежно привлек к себе Валу. Она не сопротивлялась и продолжала рыдать в его объятиях.
- Почему же ты мне ничего не сказала? - спросил он через некоторое время.
- Моя мать однажды мне объяснила, что никто.., никогда.., не полюбит меня просто так, какая я есть.
- Когда же ты собиралась сказать мне правду? Стало тихо.
- Тебе все равно пришлось бы когда-нибудь мне все рассказать, - продолжал Пьер. - И когда, по-твоему, наступил бы подходящий момент?
Вада подняла головку с его плеча. По щекам катились слезы, ресницы были влажные, припухший от рыданий рот искривился. Ее губы дрожали, когда она стала умолять Пьера:
- Давай поженимся! Пьер.., ну пожалуйста, мы ведь можем отказаться от денег! Если хочешь, вообще забудь об их существовании. Пожалуйста, давай поженимся.., я не могу жить без тебя!
В голосе девушки звучало отчаяние. Когда ее глаза, искавшие понимания, не нашли желанного ответа, она спрятала лицо у него на груди и снова заплакала.
- Нам еще многое нужно обсудить, - тихо произнес Пьер.
Он замолчал, и Вада испуганно спросила:
- Что именно?
- Давай начнем с того, что ты мне объяснишь, зачем сюда приехала? - сказал Пьер.
- Я думала, что не могу выйти за тебя замуж, пока как бы.., помолвлена с другим, - не очень складно выразилась Вада.
- И, вернувшись в Париж, ты продолжала бы выдавать себя за другую?
- Да, - смущенно подтвердила девушка.
- А сколько лет настоящей мисс Спарлинг?
- Наверно, около шестидесяти, - ответила Вада. - В Шербурге она повредила ногу и предложила мне ехать в Париж без нее, чтобы купить платья для приданого.
- Уверен, у нее даже в мыслях не было, что ты будешь разгуливать по Парижу с незнакомыми мужчинами.
- Ты.., не показался мне таким.., чужим, - ответила Вада.
- Ты увиливаешь от разговора и сама прекрасно это понимаешь, - строго сказал Пьер. - Как можно было так опрометчиво поступить и согласиться пообедать с человеком, которого совсем не знаешь, а потом еще пойти в его студию?
Вада собралась с мыслями и сказала:
- Я не думала, что художники спят в своих студиях... Я думала, что они там только.., работают.
- Все это, однако, не объясняет, почему ты приняла приглашение не только от меня, но и от маркиза, - с гневом произнес Пьер.
- Возможно, потому, что для меня это была единственная возможность, пока я свободна, делать то, что хочу, поскольку рядом нет мисс Спарлинг.
Пьер молчал, и Вада робко добавила:
- Я думала, что это.., как бы приключение.
- Ничего себе приключение! - воскликнул Пьер. - Меня в дрожь бросает от одной только мысли, в какой беде ты могла оказаться.
- Да, я была в опасности.., но ты спас меня!
- Только благодаря счастливому стечению обстоятельств, а это бывает один раз из миллиона случаев.
Вада подумала, что Пьер говорит с ней слишком сурово, и сказала, чтобы отвлечь его мысли от ее необдуманных поступков:
- Кстати, ты тоже выдал себя не за того, кем являешься на самом деле, и пытался выудить у меня сведения о мисс Хольц вовсе не для газеты. Разве не так?
- Да, ты права, меня это интересовало не для очерка. Брат мне написал о предполагаемом браке, раньше он о нем и не подозревал. В письме Давид сообщил, что его невеста ненадолго приехала в Париж и остановилась в отеле "Мерис".
- И ты, конечно, решил посмотреть, что я из себя представляю?
- В отеле мне сказали, что мисс Хольц не прибыла, зато я встретил ее компаньонку - очень молоденькую и, к своему удивлению, очень хорошенькую, но крайне своенравную юную особу.
Вада произнесла что-то невнятное, затем заметила:
- Но ты тоже представился французом!
- Вообще-то я французом не представлялся, - ответил Пьер. - Я тебе уже говорил, что нам предстоит еще многое узнать друг о друге. Меня действительно называют Вальмоном.
Вада внимательно слушала Пьера, и он продолжал:
- Так звали моего крестного отца - герцога де Вальмона. Именно он первым зародил во мне интерес к французскому искусству. В школьные каникулы я часто ездил во Францию и потом, вместо того чтобы учиться в Оксфорде, как мой брат Давид, отправился в Сорбонну.
- В парижский университет, то есть, - пробормотала Вала как бы для себя.
- Там я проучился три года, - продолжал Пьер, - и все свободное время проводил со своим крестным отцом. Его французский стал для меня вторым родным языком, в своих взглядах, привычках и вкусах я стал истинным французом.
Вада не прерывала его, и Пьер говорил:
- Как видишь, я совсем не похож на Давида, у нас совершенно разные взгляды на жизнь. Когда я вернулся в Англию, то остался недоволен состоянием дел в поместьях. К тому же мне все очень быстро наскучило. Я никогда не был в хороших отношениях с матерью и снова вернулся в Париж.
- Чтобы стать символистом!
- Я начал писать, а поскольку жил в Латинском квартале, мне намного проще было стать французом, чем оставаться англичанином. В основном я пользовался своим двойным именем и подписывался как Пьер Вальмон. - Он улыбнулся и добавил:
- И плодом моего усердного труда стала книга о символизме, которая должна выйти в следующем месяце.
- Почему же ты мне об этом не сказал? - спросила Вада.
- Я хотел сделать тебе сюрприз.
- Я буду гордиться тобой, это так прекрасно - увидеть твою книгу изданной, - с трепетом проговорила Вада.
- Мне нравится моя жизнь в Париже, - но сейчас все должно измениться, сказал Пьер.
- Что ты имеешь в виду? - В голосе девушки была тревога.
- Давид только что сказал мне, что серьезно болен и не может на тебе жениться, даже если бы ты этого очень хотела: у него туберкулез. Врачи настаивают, чтобы он как можно скорее уехал в Швейцарию.
- Какой ужас! - воскликнула Вада. - Мне так жаль его.
- Мне тоже, - сказал Пьер. - Но это значит, что все поместья переписываются на мое имя, и я становлюсь их хозяином.
Сначала Вада никак не отреагировала, потом, подумав, спросила:
- Ты имеешь в виду, что должен уехать из Парижа и жить в Англии?
- Да.
Возникла тишина. Затем Вада первой ее нарушила.
- И тогда я тебе буду не нужна?
- Я этого не говорил, - ответил Пьер.
- Но ведь это так? Если ты должен жить здесь, в Англии.., тогда ты, наверно, не захочешь жениться?
Пьер улыбнулся.
- Между прочим, - начал он, - как раз именно здесь жена нужна мне больше, чем в Париже. Он умолк, а Вада затаила дыхание.
- Есть только одно создание, на котором я готов жениться!
Девушка подняла голову с его плеча, и ее глаза внезапно засветились, будто кто-то зажег в них тысячу свечей.
- Неужели ты имеешь в виду меня? - прошептала Вада, от волнения не в силах говорить громче.
- Кто-то ведь должен приглядывать за тобой, - нарочито сердясь, проворчал он. - Ты иногда ведешь себя так плохо, с таким неоправданным риском, что я не могу позволить, чтобы все это продолжалось.
- Ты женишься на мне? Ты действительно хочешь этого? Ну пожалуйста, скажи мне!