Он неожиданно и властно привлек ее к себе, и его губы впились в губы девушки. Этот поцелуй, далеко не нежный, был неистов и требователен. Она ощутила, как снова внутри нее разгорается пламя, и была уверена, что то же самое происходит с Пьером.
Вада прильнула к нему, забыв обо всем, кроме того, что она снова в его объятиях, - в том прекрасном и сказочном мире, где существуют только она и он.
Его губы становились все настойчивее и горячее. Внезапно Вада почувствовала, как все ее тело размягчается, тает, словно воск, и постепенно сливается воедино с Пьером. Казалось, что этот поцелуй вытягивает ее душу и сердце, и они становятся душой и сердцем Пьера.
Наконец он поднял голову и как-то неуверенно проговорил:
- Ты обворожительна до умопомрачения, моя дорогая, я не хочу рисковать и потерять тебя. Ты немедленно выходишь за меня замуж!
- Но ты же стремился быть благоразумным...
- Увы, мне это не удалось. Настало время тебе стать моей женой.
Пьер почувствовал, в какое восторженное состояние пришла Вада.
- Я так этого хочу, - прошептала она. - Мы можем отказаться от моих ужасных денег, чтобы ты не презирал меня из-за них.
- Все намного серьезнее, чем ты думаешь, - сказал Пьер. - Ты не можешь пренебречь своими обязанностями, так же как я - своими.
- Что ты имеешь в виду?
- Я должен взять на себя заботу о поместьях и сделать все от меня зависящее, чтобы они процветали. Так и ты должна правильно, со всей ответственностью, справедливо распорядиться своими деньгами.
- Что ты подразумеваешь, когда говоришь "правильно распорядиться"? испуганно спросила Вада.
- В нашем огромном хозяйстве предстоит сделать очень много, а это потребует уйму денег, - ответил Пьер. - Поместье Грэнтамов похоже на громадного голодного монстра, пожирающего все, что ему дают, и всегда требующего еще.
Пьер глубоко вздохнул, будто то, что он говорил, угнетало его, затем продолжил:
- В поместье живет много стариков, которых нужно обеспечить, надо построить школы, богодельни, сиротские дома. Мы владеем еще и огромным районом трущоб в Лондоне, - там неплохо было бы снести целые кварталы старых построек и на их месте возвести новые, удобные дома.
Пьер говорил серьезно и убедительно.
- Если ты станешь моей женой, все твои миллионы уйдут на воплощение моих замыслов. Ты не будешь разъезжать по светским балам в шикарных туалетах от Уорта и потрясать всех своими бриллиантами. Вместо этого тебе придется вместе со мной много работать, чтобы устранить пороки старого уклада и создать что-то новое, достойное.
- И я могу это делать.., вместе с тобой? - воскликнула Вада.
- Если, конечно, захочешь, - ответил Пьер, - потому что как раз об этом я хотел просить мою жену.
Говоря это, он стиснул руки и, немного помолчав, произнес:
- Это будет не просто. У нас возникнет много проблем, и над ними придется ломать голову. Что-то, возможно, вызовет раздражение окружающих. То, что я хочу осуществить, не всем понравится, но проект грандиозный. Ты готова помочь мне, мое сокровище?
- Ты же знаешь: все, о чем я мечтаю и чего хочу, - это быть всегда рядом с тобой, делать то, о чем ты меня попросишь.., и любить тебя, - страстно ответила Вада.
На мгновение она умолкла, затем очень тихо заговорила:
- Я думала, что мы будем жить в твоей студии, я буду готовить обед и убирать дом. Пьер улыбнулся:
- Может быть, стоит сохранить студию? Когда ты у меня заважничаешь и преисполнишься собственного величия от высоты своего положения, я увезу тебя в Париж. А пока мы могли бы провести там медовый месяц.
Вада снова подняла к нему лицо.
- Одни? - Вряд ли мы станем кого-нибудь просить сопровождать нас, - с легким смехом ответил Пьер.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - проговорила Вада.
- Мы будем совсем одни, моя милая, - произнес Пьер, - никаких твоих служанок и горничных, никаких моих камердинеров, никаких высокомерных слуг! В Париже ко мне приходит только одна пожилая женщина, чтобы помыть пол.
- Я буду сама заботиться о тебе, - прошептала Вада.
Пьер улыбнулся:
- У тебя есть возможность показать себя прекрасной женой бедного писателя.
Глаза Вады сияли, как звезды. Она произнесла немного невпопад:
- Я не умею толком готовить.
- Зато я умею и научу тебя, - сказал Пьер.
- Это чудесно! Просто замечательно! - обрадовалась Вада. - Когда же мы поженимся? - спросила она внезапно.
Пьер привлек ее к себе и поцеловал в мягкие пушистые волосы.
- Я не хочу ехать в Нью-Йорк и жениться так, как задумала твоя мать. Мы поженимся немедленно и без пышных церемоний: я хочу, чтобы Давид был моим шафером, а чем быстрее он уедет в Швейцарию, тем больше времени ему останется жить.
- Мама, конечно, рассердится, но я уже буду твоей женой, а все остальное не имеет значения, - важно проговорила Вада.
- Со временем она, несомненно, успокоится, - оттого что ее дочь стала все-таки герцогиней, - заметил Пьер.
В его голосе прозвучала легкая ирония. Затем он сказал:
- Предоставь свою маму мне. Но сначала я должен разобраться с собственной матерью. Они обе не имели права заставлять тебя выйти замуж за человека, которого ты никогда не видела.
- Но твой брат такой добрый...
- Поэтому ты его поцеловала?
- Да, я хотела от всей души его поблагодарить, - ответила Вада.
- Надеюсь, в будущем, - начал Пьер, - ты не захочешь так щедро расточать свою благодарность. Из-за этого поцелуя я чуть было не поверил, что ты обещаешь ему стать его женой, потому и наговорил тебе массу грубостей.
Вада снова уткнулась лицом в его грудь.
- Как ты мог такое подумать? - Она почти начала выходить из себя.
- Да я минуты считал, пока снова тебя увижу, а ты на моих глазах обманываешь меня! Что я мог еще подумать?
- Ты же знал, что я тебя люблю.
- Я действительно тебе верил, но когда увидел, как ты целуешь моего брата, решил, что ошибся.
- Я никогда не смогу полюбить никого другого. Я люблю только тебя. - Вада трепетала от переполнявших ее чувств. Ее голос звучал одновременно волнующе и трогательно.
- Ты прощаешь меня? - тихо спросил Пьер.
- Я прощу тебе все, как только ты станешь моим мужем, - лукаво ответила Вада. Пьер засмеялся:
- Все вы, женщины, только и думаете о замужестве. И как ни странно, я тоже сейчас думаю только об этом, - чтобы мы поженились, и как можно скорее!
Пьер чуть приподнял ее маленький подбородок и повернул к себе. Никогда в жизни он не видел такой сияющей от счастья женщины, как Вада.
- Никто из нас не хочет ждать, - сказал он мягко. - Мы знаем, что созданы друг для друга, что нашли наконец то, что оба искали всю жизнь.
Он почувствовал, как Вада дрожит от радости.
- Это настоящая любовь, мое сокровище, моя красавица! Это любовь чарующая и непостижимая! И ты - часть совершеннейшей красоты мира принадлежишь мне!
Пьер поцеловал Ваду, и она снова испытала восторг и волшебство охватившего ее чувства, как в ту первую ночь, когда поцелуй Пьера так естественно слился с тем, что их окружало, - рекой, небом и Нотр-Дам. Их слияние в единое целое теперь уже совсем близко. Девушке казалось, что без Пьера она не существует: она принадлежит только ему и навсегда.
Вада прекрасно сознавала, что впереди будет много трудностей, но опасности, казалось, не существует, пока они вместе.
"Я люблю тебя! Я так страстно люблю тебя!" Ваде хотелось без конца повторять эти слова, но Пьер держал ее губы в плену.
- Моя малышка, мое сокровище, моя любимая! - шептал он.
Вада ощущала, как лихорадочно бьется его сердце, и пламя любви, полыхавшее в ее груди и его душе, превратилось в огонь. Огонь, способный испепелить все злое и недостойное.
Божественный огонь, разгоревшийся в их сердцах, поднимал и уносил их в звездное небо, где царили только музыка и поэзия любви.