- А какой в этом смысл? - говорили ее мать или мисс Чэнинг.
Ответа на такой вопрос у нее не было, и занятия шли по расписанию, своим чередом, как прежде, и временами Ваде казалось, что уже никогда ничего не изменится.
Они даже посещали свои дома и поместья в определенное время года: одни весной, другие осенью, какие-то в летнюю жару, иные - в холодные зимние месяцы.
"Это похоже на движение фигур на шахматной доске, - думала Вада, - где все клетки одинаковы и отличаются только цветом". Она представила, как передвигается из желтой клетки, которую обозначила для себя как Весну, в розовую - Лето, далее в коричневую - Осень и, наконец, в белый квадрат, он, естественно, означал Зиму.
Затем все повторялось сначала, в той же последовательности, - из клетки в клетку одного и того же размера, но вместе они вели в никуда.
"С моей стороны эгоистично жаловаться. Я не имею права быть недовольной. Мне так повезло! Я такая счастливая! Я так богата!" - снова и снова повторяла себе Вада.
Вокруг все было как в гигантском карточном доме, и больше всего ей хотелось его разрушить.
И вот теперь, впервые в жизни, Ваде предстояло совершить что-то иное, отличное от прежнего, и вырваться из привычной рутины.
Она почувствовала, как меняется к лучшему ее настроение.
По крайней мере, она увидит Париж, хотя и пробудет там всего одну неделю. Наконец-то повседневная монотонность ее жизни в Америке останется позади.
Девушка боялась даже представить, что может случиться, когда она приедет в Англию, но сейчас ей не хотелось занимать этим свои мысли.
Лучше она будет думать, что скоро увидит многое из того, о чем читала раньше и мечтала для себя открыть, соприкоснется с чем-то новым.
Дохнуло весной!
Впервые Вада ощутила, как в той золотой клетке, где она томилась со дня своего рождения, вдруг отворилось окно.
Совсем маленькое окошко, но оно было открыто!
Глава 2
- Завтра мы прибываем во Францию, - объявила мисс Нэнси Спарлинг.
- Да, я знаю, - ответила Вада, - но так волнуюсь, никак не могу поверить, что скоро буду в Париже.
Мисс Спарлинг улыбнулась.
Это была большая плотная женщина, внешне чем-то напоминавшая хорошую породистую лошадь.
Ее родство по материнской линии восходило к самым знатным семьям Америки. Сестра епископа из Нью-Йорка, она вращалась в аристократических кругах не только Америки, но и многих европейских стран.
Вада знала, что мисс Спарлинг сделала ей огромное одолжение, согласившись на роль сопровождающей.
Нэнси Спарлинг с детских лет слыла натурой независимой. Она рано поняла, что не очень привлекает противоположный пол, и отчасти из-за этого развила в себе независимое отношение к окружающим. Ее самостоятельность, как ни странно, поощряли родители.
К тридцати годам она объездила почти весь свет, а в пятьдесят стала личностью, популярной среди широких слоев американской общественности.
Она всегда одевалась модно и со вкусом, где бы ни появлялась, - на премьере новой пьесы, на открытии оперного сезона или на обеде в Белом доме. Ни одна газета не упускала случая описать, как она выглядела; иногда там же печатались ее материалы из светской хроники, - читатели всегда ждали их с нетерпением.
Когда путешественницы сели на английский корабль, направлявшийся в Европу, интервью прессе давала Нэнси Спарлинг. Она шутила и болтала с репортерами, многих из которых знала, затем проплыла по палубе, словно примадонна.
Вада прокралась на корабль по другому трапу, сопровождаемая только Чэрити; она сразу же укрылась в каюте и не выходила из нее, пока корабль не отошел от причала.
- Твоя мать осталась бы мной довольна, - самоуверенно сказала мисс Спарлинг, зайдя к Ваде. - Ни один репортер не усомнился в том, что я путешествую одна.
Она слегка посмеивалась.
- Вот бы они все разозлились, если б узнали, какую сенсацию упустили!
- Не говорите так, прошу вас! - умоляла Вада. - Я не хочу, чтобы хоть кто-то догадался, зачем я еду в Англию.
- Я не виню тебя. Ничто так не снижает остроту и страсть любовного романа, как предание его огласке еще до того, как он состоялся, - съязвила мисс Спарлинг.
- Может быть, он действительно не состоится, - тихо произнесла Вада.
- Лучше не произноси это вслух в присутствии мамы. Она уже настроилась на то, что ты будешь герцогиней.
- Да, я знаю, - ответила Вада, - и все же... Мисс Спарлинг взглянула на нее и тут же заметила:
- Давай не будем расстраиваться и заглядывать вперед. Наша первая остановка - Париж; этот город доставит тебе много незабываемых, волнующих мгновений.
- Да, конечно, - согласилась Вада. Они говорили в основном о Париже. Ваду очаровали рассказы Нэнси о людях, которых она там встречала во время своих предыдущих поездок.
- Они действительно такие веселые и греховные, как о них говорят? спросила Вада. Нэнси Спарлинг рассмеялась.
- В последний раз, когда я была в Париже, меня сопровождал мой отец, который очень хотел увидеть Нотр-Дам до своей кончины. Он потом говорил, что эта поездка была великолепной и очень обогатила его духовно.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - произнесла Вада. - Разным людям Париж представляется по-разному.
- Как и все прочее в этом мире, - заметила Нэнси Спарлинг. - Но у тебя, Эммелин, есть одно огромное преимущество перед большинством путешествующих, особенно американских девушек.
- Какое же? - заинтересовалась Вада.
- Ты не только умна, смышлена, прекрасно духовно развита, ты еще и очень начитанна.
Она увидела удивленное лицо Вады и продолжила:
- Ты даже не представляешь, насколько поверхностны знания большинства девушек. Проблема образования очень остра в Америке, где мужчины боготворят женщин и хотят, чтобы их жены были любезны, услужливы и почтительны, тогда как в Англии...
Она на мгновение умолкла.
- А что в Англии? - спросила Вада.
- Английским девушкам фортуна улыбается, если им дают уроки гувернантки, которые кроме Библии и "Журнала для женщин" читали что-нибудь еще.
Вада с интересом слушала Нэнси Спарлинг.
- Деньги в английских семьях тратятся на образование мужчин: сыновья во всем имеют преимущество. И только жалкие крохи, которые остаются от того, что затрачено на сыновей, - а это действительно мизерная часть, - идут на несчастных сестер тех молодых людей.
- Ваш рассказ вызывает сочувствие к ним, - проговорила Вада.
- Их есть за что жалеть, - заметила Нэнси, - уверяю тебя, они заслуживают сострадания. В то же время, как ни странно, многие английские девушки сообразительны, остроумны, обворожительны и очень привлекательны.
- Думаю, у меня должно быть много конкуренток, - улыбнулась Вада.
- Да, но красотой и деньгами они тебя не превзойдут.
Увидев, как Вада поморщилась, Нэнси добавила:
- Спустись на землю и не смущайся, подобно нервному жеребенку, всякий раз, когда речь заходит о деньгах. Ты богата, и этим нужно гордиться. А почему бы и нет?
- Я презираю деньги! - выпалила Вада.
- Это единственное глупое замечание, которое я от тебя услышала, ответила Нэнси Спарлинг. - Деньги всегда можно использовать на благое дело. Но когда они омрачают жизнь или губительно влияют на характер, - вот тогда они, безусловно, становятся злом.
- Но что же мне делать? - В голосе Вады слышалось легкое волнение, которое тут же уловила опытная женщина.
- Держи выше свою решительную маленькую головку! - произнесла она. - И гордись этим так же, как тем, что ты американка! Будь сильной! Будь самостоятельной! Мы, женщины, способны пройти трудный путь, чтобы завоевать мир, если только этого захотим!
Вада вздохнула.
- Вы смелая! А меня тревожит, - что преподнесет мне будущее?
- Я тоже с тревогой об этом думала, когда была в твоем возрасте, заметила Нэнси. - У меня не было и половины твоих возможностей, но я сказала, что достигну того, чего хочу, и, за некоторым исключением, своего добилась.