Из багажного отсека выгрузили их дорожные сундуки, из купе принесли все вещи.
Чэрити и Вада сидели возле мисс Спарлинг и, как могли, ее успокаивали.
Они принесли ей из буфета коньяк и больше уже ничем не могли помочь, пока не пришел доктор. Его лицо сразу стало озабоченным.
- Мадам, вам срочно надо в больницу. Я не знаю, насколько серьезно повреждение, но вашу ногу нужно срочно осмотреть.
- Ненавижу больницы! - сказала Нэнси на прекрасном французском языке. - А нет ли здесь поблизости женского монастыря, сударь? Там всегда намного удобнее, и монахини лучшие в мире сестры милосердия.
- Да, мадам, у нас есть такой монастырь, - ответил доктор. - Я уверен, что монахини, как вы сказали, будут ухаживать за вами лучше, чем мы сможем это сделать в нашей не очень удобной больнице.
- Прекрасно! Доставьте меня туда! - скомандовала Нэнси Спарлинг.
На все это ушло не мало времени.
Когда наконец в монастыре Нэнси осмотрел врач и ее уложили в постель в скромно обставленной; но приятной комнате с прекрасным видом на гавань, Вада с ужасом поняла, что поехать, как предполагалось, в Париж вряд ли удастся.
- Положение не такое уж плохое, как я думал, - сказал врач. - У мадам небольшая трещина, которая должна срастись через две-три недели, если нога постоянно будет в гипсе.
- Две или три недели? - воскликнула Вада.
Сочувствуя и жалея Нэнси Спарлинг, она беспокоилась также и о себе.
Значит, она не увидит Париж.
И должна оставаться в этом маленьком скучном морском порту, пока не наступит время ехать в Англию.
У Нэнси, однако, были другие соображения.
- Ты говоришь, что останешься здесь со мной? - спросила она. - Никогда не слышала ничего более нелепого!
- Что вы имеете в виду? - удивилась Вада.
- Моя дорогая крошка! Тебе надо ехать в Париж и купить наряды. Твоя мать никогда мне не простит, если ты приедешь в Англию без великолепных туалетов. Она считает, - то, что ты будешь носить в Лондоне, должно быть только от Уорта или Дусе. К тому же, стоит ли из-за моей неловкости лишать себя удовольствия повидать Париж?
- Но как я поеду туда одна? - спросила Вада.
- Ты поедешь с Чэрити, - ответила Нэнси. - Номер уже заказан в гостинице "Мерис". Думаю, что ты не такая трусливая и сможешь пожить одна несколько дней?
- Я.., никогда об этом не думала, - запинаясь, произнесла Вада.
- Пора уж тебе повзрослеть! - заметила Нэнси Спарлинг. - Когда мне было восемнадцать лет, я объездила всю Америку - и Северную и Южную, была в Аргентине и Мексике и уже собиралась в Австралию.
- Мне бы не хотелось оставлять вас здесь одну, - сказала Вада.
- Уверяю тебя, здесь я в полной безопасности, - с юмором произнесла Нэнси. - А ты будешь в безопасности в Париже. Чэрити часто бывала в этом городе с твоей матерью. Она знает всех модельеров, к которым я хотела тебя отвезти.
Помолчав, она добавила:
- Только не думаю, что есть смысл отправлять тебя туда с множеством рекомендательных писем. Вада ничего не ответила, и Нэнси продолжила:
- Французы такие же вежливые и светские, как англичане. Конечно, они надеются увидеть тебя в сопровождении кого-то из взрослых. Но в этот раз я не собиралась навещать в Париже слишком много знакомых.
Она глубоко вздохнула.
- Мои друзья стареют, как и я, боюсь, они могут тебе наскучить. Нужно купить много одежды за довольно короткий срок, который есть в нашем распоряжении. Но думаю, еще останется время, чтобы провести его по нашему усмотрению.
Она улыбнулась.
- Мы ведь не собирались ходить на званые обеды и ленчи. Так же как и на бесконечные дневные приемы, где ты сидишь в позолоченных креслах и ведешь светские беседы с людьми, которых никогда до этого не видела и, Бог даст, никогда снова не встретишь. Вада рассмеялась.
- Мне бы не хотелось там бывать.
- Я и не думала, что ты согласишься, - ответила Нэнси. - Я полагала, что мы будем вести себя как настоящие туристы: ездить на экскурсии и смотреть, что захотим. То же самое ты можешь прекрасно делать с Чэрити, и никто не обратит внимания, что меня с тобой нет.
- Вы имеете в виду, что я могу пойти в Нотр-Дам, увидеть Эйфелеву башню, Булонский лес и, может быть, даже посидеть в кафе, наблюдая людей и жизнь?
- Именно так! - согласилась Нэнси. - И если вовсю воспользуешься своими глазами и воображением, то нисколько не будешь без меня скучать.
- Я так и поступлю, - улыбнулась Вада. - Мне так хочется в Париж!
- Тогда езжай! - сказала Нэнси. - Я думаю, что все будет в порядке и твоя мама ничего об этом не узнает, пока поездка не закончится, так что ей не придется волноваться.
Нэнси легко засмеялась.
- Ничего дурного в гостинице "Мерис" с тобой не может случиться, но если вдруг почувствуешь себя неуверенно... Я дам тебе кое-что... Я всегда ношу это с собой - с твоего, примерно, возраста. Подай мне ту сумочку.
Она показала рукой на свою кожаную дорогую сумочку, лежавшую на комоде в углу комнаты. Вада подала ее.
Нэнси Спарлинг открыла и извлекла из нее маленький пистолет, - такой маленький, что он показался Ваде игрушечным.
- Отец дал его мне, когда я впервые отправилась путешествовать, - сказала Нэнси. - Он сказал тогда: "Я абсолютно уверен, что тебе никогда не придется им воспользоваться, но пистолет - прекрасное средство устрашения, не важно, заряжен он или нет".
И протянула его Ваде.
- Я стреляла из него только один раз, - заметила Нэнси, - кроме тех случаев, когда училась стрелять. Ты знаешь, как им пользоваться?
- Папа показывал мне, когда мы были с ним на ранчо. Но у меня никогда не было собственного пистолета.
- Теперь я одалживаю тебе свой, - произнесла Нэнси. - Спрячь в свою сумочку и забудь о нем, но если действительно почувствуешь, что ночью тебе страшно, положи его под подушку.
- Хорошо, я так и сделаю, - ответила Вада. Она взяла пистолет вместе с маленькой коробочкой с четырьмя патронами и переложила в свою сумочку.
- Торопись! - скомандовала Нэнси. - Узнай, когда отправляется следующий поезд в Париж, - вы с Чэрити должны обязательно на него успеть.
Вада не могла поверить, что все происходит наяву, когда наконец они с Чэрити вновь оказались в заказном купе и колеса поезда быстро несли их в Париж.
- Не знаю, что сказала бы на это ваша мама, мисс Вада, - проворчала Чэрити. - Я никогда ничего подобного себе не представляла! Даже не слыхала о таком! Мисс Спарлинг отправляет вас одну, вот как! Невероятно! Скверно все это. Я уверена, что такого не должно быть.
- Она совершенно уверена, что ты надежно присмотришь за мной, - успокоила ее Вада.
- Ну конечно, я смогу это сделать, - согласилась Чэрити уже более спокойно.
- Когда мы приедем, пожалуйста, Чэрити, позаботься, чтобы я могла заказать себе гардероб, - продолжала Вада. - Мы взяли с собой очень мало вещей только потому, что остальное собирались приобрести в Париже.
- Хорошо, мы так и поступим.
Глядя на Чэрити, сидевшую против нее в железнодорожном вагоне, Вада думала, что более уважаемой дуэньи просто не бывает.
В черном платье, которое она всегда носила с маленьким белым воротничком, с седыми волосами, зачесанными назад с квадратного лба, в простенькой шляпке без полей, красовавшейся на ее голове, Чэрити была олицетворением строгости и всего того, что в американских семьях принято уважать.
Ребенком ее подкинули на ступеньки детского приюта, где ей дали, с неосознанной жестокостью, имя Чэрити - "сострадание", чтобы она никогда не забывала о проявленном к ней милосердии.
Лофтус Хольц щедро помогал многим детским заведениям и приютам; в одном из них воспитывалась Чэрити.
Она была умной и работящей. Девушку взяли в дом его матери, а когда он женился, Чэрити стала личной горничной молодой миссис Хольц.
Чэрити обожала Ваду с первых дней ее появления на свет, и Вада отлично знала, что Чэрити будет не только о ней заботиться, но и надежно защитит в любой беде.