Огоньки и котики
Раннее-раннее утро. Зима. Снег под валеночками поскрипывает глухо – значит, плохо лепится. Мне года три или четыре. На мне черная кроличья шубка, обмотанная сверху пуховым платком, шапка, варежки. Я еле иду в этом большом теплом коконе, но бабушка сильно тянет меня за руку – упаси бог опоздать на автобус, следующий только через три часа.
- Бааааб, ну чего ты так быыыыстро… - ною я. – Ну баааа…
Темная фигура впереди меня оборачивается.
- Да что ты заладила? – голос очень знакомый, родной, но совсем-совсем не бабушкин. – Какая я тебе нафиг бабушка? Топай давай!
Я пытаюсь повертеть головой, осмотреться в непривычно большом и незнакомом мире. Зима и звездное небо куда-то пропадают, на лице я ощущаю дождик. Мы в каком-то месте, похожем на лес? Он странный, как на картинах импрессионистов. Диковинные желто-зеленые деревья прорисованы словно небрежными, расплывчатыми мазками, они постоянно меняют форму и очертания, как и золотистая трава под ними. То ли сон наркомана, то ли мультфильм Диснея.
Впереди на дороге – веселые мелькающие огоньки. Как новогодняя гирлянда. Я выдергиваю руку из руки того, кто меня ведет, и хочу подбежать посмотреть, но ноги слушаются плохо, я чуть не падаю.
- Куда, куда?! – кричит все тот же голос. – Стой, не лезь куда не надо!
- Там красиво… - пытаюсь объяснить я. Мне столько всего хочется сказать, расспросить, вспомнить… но язык, как и все тело, неповоротлив, не слушается, слова еле выползают. Тот, кто идет со мной, подлетает, хватает меня за плечо и с силой дергает на себя, оттаскивая от огоньков. Потом сам медленно подходит к огонькам, протягивает вперед руку. Его фигура видится мне нагромождением темных штрихов посреди буйства красок, что царит вокруг, - и все же она мне очень знакома.
- Я… то…же… - с трудом выталкиваю я из себя слова. Но он продолжает крепко держать меня за своей спиной, на расстоянии. Касается огоньков – и я больше чувствую, чем вижу, что он улыбается и недоверчиво покачивает головой. Постепенно его хватка на моем плече ослабляется, он поворачивается ко мне:
- Иди, можно.
Конечно, можно, мне не нужно было касаться огоньков, чтобы проверять! Я со всей доступной мне поспешностью бросаюсь вперед и протягиваю руки. Огоньки приятно теплые, можно даже руку внутрь засунуть, чем я и занимаюсь следующие несколько минут. Хожу между ярких всполохов, зигзагами, стараясь не наступить – а вдруг им будет больно? Они всегда были тут? Почему я раньше не знала, какие они замечательные?
- Ладно, наигралась и хватит! – его голос снова становится строгим. – Нам в Бар надо, не отставай!
И, видимо для того, чтобы уж точно не отстала, мой спутник снова крепко берет меня за запястье. Что это за место такое – Бар? Зачем нам туда? Обдумывая, как бы половчее все это спросить, я смотрю на маячащую впереди меня черную массу. На ней выделяется продолговатый предмет, который я тоже не прикасаясь сразу определяю как металл и дерево. Похожая штука висит у моего «ангела-хранителя» на груди, и он странно придерживает его одной рукой, где сейчас все внимание сосредоточено на указательном пальце, но он никуда не указывает, а лежит рядышком с небольшой металлической скобой. И скоба эта – тоже сейчас главная. Это что, тоже такой указательный палец?
Я дергаю вожака за рукав. Он останавливается, поворачивается ко мне.
- Это такой палец? – я пытаюсь коснуться металлической скобки, но мой спутник не дает мне это сделать, дергается в сторону.
- Не трогай! Ты что! Нельзя! – Он грозит мне указательным пальцем.
- Палец… и тут палец… - показываю я на его руку и на железяку у него на груди. Потом сцепляю свои собственные указательные пальцы друг с другом: - Мирись-мирись-мирись…
Темная фигура тяжело вздыхает и рукой в тяжелой армированной перчатке неловко гладит меня по голове.
- Ты ангел? – спрашиваю я.
- К сожалению, нет! – отзывается он. – А хотелось бы. Потому что сейчас с тобой управляться – это ж ангельское терпение нужно… Эй, эй, даже думать забудь! – прикрикивает «ангел», видя, что я тянусь к металлической и деревянной штуке у него за спиной. – Тебе сейчас калаш дать – все равно что дитю малому. И себя покалечишь, и других. Нельзя тебе пока. И вообще – кучу времени уже потеряли тут с тобой! Давай, вперед!
***
Мы в месте, которое называют Баром. Тут мелкая россыпь импрессионистских мазков сменяется буйным многоголосием Босха – но и это место по-своему прекрасно. Много движения, все о чем-то говорят, все чего-то хотят, чего-то ждут… - но большинство фигур видится мне тоже нагромождением штриховки, но не отчетливой темной, как у «ангела», который стоит сейчас у стойки, а светлой и невнятной, как будто штрихи растерли пальцем. Одно из таких пятен садится напротив меня.