Светлячок опять вспыхнул и стал похож на того, из книги, нарисованного сидящим на травинке. Я просунул палец и положил прямо перед ним, закрывая проход по бетонному подоконнику. Светлячок забрался на него, развернув надкрылья, чтобы удержать равновесие. Я смотрел на него во все глаза, боясь моргнуть и пропустить быстрое движение. Когда он опять засветился, пришлось несколько раз моргнуть, такими сухими неожиданно стали глаза.
В комнату я вернулся, осторожно неся перед собой палец со светляком на самом кончике.
Наверху храпел брат. Я тихонько открыл ящик и сначала положил в гнездо из майки драгоценную скорлупку, добытую под подушкой бабули.
– Вдруг ты захочешь вернуться, – сказал я цыпленку, которого не было.
Потом взял баночку из-под карандашей, которые положил на дно ящика, а внутрь поместил светляка. Он пополз, пытаясь отыскать, на что можно забраться в его новом жилище, карабкался вверх и сползал по гладкой стеклянной стенке. Я положил внутрь один карандаш, чтобы насекомому было чем заняться. Он поблагодарил меня, вспыхнув зеленым светом.
С той поры я был уверен, что в мире нет существа удивительнее того, кто может светиться самостоятельно.
Почти голый, лишь обернув полотенце вокруг талии, я вошел в ванную. Комната была большая, с плиткой на полу. На стенах тоже была плитка, но только наполовину, выше просто бетон.
Я сразу увидел сестру, сидящую на краю ванны свесив ноги внутрь. Вода лилась из крана и заполняла емкость. В подвале она никогда не была достаточно горячей, чтобы шел пар.
Сестра расстегнула бюстгальтер, и он упал в кучку одежды на полу. Встав, она стянула трусики, переступив ногами. Они стали мокрыми, впитав воду с икр. Я смотрел на синяки, появившиеся в тот день, когда она родила ребенка, от ударов о стол.
Даже от двери было видно, как быстро поднимается уровень воды в ванне. Она доходила уже почти до колен сестры. В воздухе запахло мылом.
Сестра повернула кран и выключила воду.
Одна рука потянулась к маске, вторая – к черным резинкам, скрещенным на ее затылке.
– Здесь я.
Сестра развернула плечо.
– Уже покатался на велосипеде?
– Да.
Мы все были обязаны заниматься на велосипеде три раза в неделю. Отец специально пристроил его в общей комнате под календарем. Велосипед был синий с белым и никогда не двигался с места, сколько ни крути педали. Когда наставал мой черед, я просил маму включать фильм и представлял, что катаюсь по местам, изображенным на экране.
Сестра подняла голову, так и не сняв маску. Между прядями черных волос появился кусок уха.
– И долго ты выдержал?
– Недавно приехал, – солгал я. – Сейчас очередь мамы.
– Хотел принять ванну?
– Ты против?
Сестра вздохнула, плечи ее поникли. Она поправила резинки маски, чтобы она плотнее прилегала к голове, затем оттолкнулась руками от края ванны и стала погружаться в воду. Резко выдохнула, когда уровень достиг груди. Вытянувшись, она запрокинула голову, чтобы намочить волосы, потом села и прислонилась затылком к стене.
– Давай же залезай, – сказала она.
Я плотнее закрыл дверь, бросил полотенце на раковину и забрался в ванну, устроился напротив сестры. Сначала я вытянул ноги, а потом согнул в коленях, как и сестра, чтобы не касаться ее ступнями.
– А ты хитрая, – усмехнулся я, поерзав. – Оставила мне место с пробкой.
Сестра засмеялась под маской. Услышать ее смех доводилось нечасто. Она протянула мне шампунь. Я намылил голову и отдал его обратно.
– Что будешь делать? – спросил я.
– То же, что и ты. Мыть голову. И лицо.
– Ладно, – сказал я и крепко зажмурился. – Я готов.
Сестра зацокала, потом я услышал, как щелкнули резинки на ее маске, пузырек выплюнул шампунь ей на ладонь, и она принялась наносить его на волосы и плескать воду на лицо.
– Все? – спросил я через некоторое время. Ответа не было. – Ты закончила?
Через несколько секунд я услышал голос сестры:
– Ты действительно боишься взглянуть?
Я прижал обе ладони к глазам. Пузырьки на поверхности воды липли к моему телу и лопались.
Я затряс головой.
– Ладно тебе, – фыркнула сестра. – Вспомни лица мамы и папы. Мое не намного хуже.