Настя стала бело — серого цвета. Её волосы все поседели, она вся будто выцветала на глазах. Отец говорил, что при привязке, самцы забирают часть боли у самки, иначе она не усвоит яд нескольких самцов и может умереть. Потом генетически Настя будет идеально настроена на нас троих. Я пускаю свою тьму в сторону малышки, ментально выжимаю из братьев силу, вплетаю в свою и вливаю в Настю нашу энергию. Девушка начинает стонать и быстро дышать. На её лице и всему телу проявляются синие капилляры.
Мол шипя приподнимается и выпускает еще поток темной силы. Лехш не шевелится вовсе. Мол так же, как и я насильно выжимает из Лехша силу и передает её Насте. Младший отключается, я держусь на две минуты дольше него, последняя мысли, а младший то наш не простак и силенок у него побольше чем у среднего брата, тихушник.
8
— Настя, Настя — кричит Миша, тормошит меня и почему то бьёт по лицу. — Просыпайся, что с тобой? — на меня выливается холодная вода, и прилетает пощечина.
— Миша не надо — шепотом прошу я, голос мой пропал, такое со мной бывает по утрам. Открываю глаза, а в комнате стоит туман, что за бред. Подняться у меня не получается. — помоги встать, ты не мог меня разбудить? — спрашиваю у мужа.
— Пиздец ты меня напугала! Я скорую вызвал! Ты не реагировала, я испугался, что ты умерла или в кому впала, холодная, дыхания и сердцебиения почти не слышно! — Миша помогает мне сесть, обнимает меня. Его карие глаза будто стали больше. Смотрит виновато на меня, давно за ним такого не наблюдала.
Врач скорой помощи, ставя мне уже капельницу в машине скорой, безапелляционно заявляет, что меня не медленно нужно на обследование. Давление низкое, температура высокая, пульс то быстрый, то почти нитевидный. А я что? Честно? Мне все равно что со мной. Миша бегает кому-то звонит, что-то кричит в трубку телефона. Смотрю на капли в системе, думаю, как так получается, дом есть, муж, да и работа не тяжёлая, а счастья в жизни нет. Мама говорит это от бездетности. У нас с Мишей за пять лет не вышло родить ребеночка.
Меня упаковали в больницу, теперь я живу в реанимации. Теперь ко мне приходят они — кошмары. Во сне я кричу, нет мое тело молчит, а вот в царстве морфея я умираю по настоящему с криками и мольбами! Меня окутывают в кокон из паутины огромные, вот прям наверно размером с грузовик или больше — пауки. Они такие страшные, пасти огромные, у них даже не клыки или зубы, множество зубцов и жал в пасти. Два Коричневых монстра. Я бежала от них, бывает бежишь и не можешь сдвинуться с места, такое во сне бывает. Кричу. А Лапы у них огромные покрытые хитинами или шипами, на некоторых есть когти. Из кокона не выбраться, сердце лопнет сейчас от страха, думала эти коричневые страшные, как я ошибалась — предо мной появилась, туша черного паука, он крупней, шипов на нем на много больше и когда черная лапа потянулась ко мне меня накрыла тьма.
— адреналин!
— разряд!
— есть пульс!
— что с ней делать? Пятую ночь откачиваем!
— Андрееч, что говорит?
— Андрееч заинтересован, новая болезнь и се такое… исследователь бля! Сам бы её по ночам и караулил. Надо выписывать, организм еще пары раз летального исхода не вынесет, у нас откинется, оно нам нужно?
— Бля..
— Вот Вот.
Настя если могла бы, то услышала, про свою болезнь — которая не определяется, только она прибывала во тьме, боли там не было. Там было темно и никаких абсолютно эмоций и слов. Ей там нравилось, во тьме, она бы не возвращалась оттуда. Но не судьба. Каждое утро её приводили в чувство насильно, вливая медикаменты в ее организм. Днем возили на каталке по разным кабинетам и что-то с ней колдовали, сканировали, облучали, брали анализы, спрашивали о самочувствии бесконечно много. Ходить самостоятельно у неё не получалось, ноги не держали её, она могла двигаться, но мышцы по всему телу как-то в раз стали не функциональными. Внутренние органы работали, только они все перестали быть между собой взаимосвязаны. Врачи в институте нейрохирургии нашего города смаковали её болезнь, удивлялись как она живет еще и двигается, а то, что она каждую ночь умирала они как-то игнорировали.
Валя, медсестра что за ней присматривала сегодня днем, шепнула, что Мише разрешили сегодня к неё прийти — навестить. А еще должны были прийти коллеги с работы.
— Настенька давай покушаем, ты за пять дней потеряла тридцать килограмм, Исаак Андреич до сих пор не понимает, как такое может быть. Вон и волосы у тебя все седые. Бедная девочка.