— Подождите! Постойте! — Тала, подбежав, схватила корреспондента за полосатый рукав.
— Я всё знаю! Я всё расскажу не хуже Инны. Пойдемте, я вам устрою такую пресс-конференцию…
— Отлично! — сказал корреспондент. — Только, видимо, это будет не пресс-конференция, а интервью.
— Пусть хоть интервью, — согласилась Тала. — С чего начинать: с желудей, с солдатского пирога или с «Огонёшки»?
— Это невероятно интересно! — сказал полосатый свитер и достал из кожаной папки чистый блокнот. — Поскольку газета выйдет в День Советской Армии, начнём с солдатского пирога!
На какое-то мгновение у Талы мелькнула мысль о том, что, может, не очень хорошо говорить о пироге, которого ещё нет. Но она знала, что он будет: упрямые девчонки лопнут, да испекут. Сразу подумалось и другое:
«Повезло тебе, солдатский пирог! Ещё тебя и в помине нет, ещё только Инна с Наташкой дрожжи покупают, а уже про тебя пишут настоящую статью в настоящую газету. Вот мальчишки обрадуются!»
Тала откашлялась, поправила галстук на груди и начала рассказывать.
…Тесто поставили с вечера. Всю ночь Инна просыпалась и бегала на кухню смотреть, как оно поднималось в большой эмалированной кастрюле. Оно поднималось отлично и дышало, как живое, и на всю квартиру пахло сдобой и ванилином.
Утром в кухне было тесно: все девочки шестого «А» явились к Инне ни свет ни заря. Накануне, зная, что кухня в квартире у Инны маленькая, девочки решили, что с пирогом управятся и четверо из них — те, кто по жребию окажется счастливым. Но и жребий не помог. И невозможно было хоть кого-то выставить в коридор: все болели за пирог, толкались, ахали и давали советы.
Решено было написать на пироге какие-нибудь хорошие слова. Иннина мама научила: надо вырезать из теста узкие длинные полоски, обмакнуть каждую полоску в сбитое яйцо, а потом из этой полоски хоть стихи пиши, хоть веревки вей!
Долго и шумно выбирали, что написать.
— На память!
— Неинтересно!
— На дружбу! Нет, это то же самое.
— Напишем: «Мир — дружба!» — сказала Света. — Как раз подходит…
— Это пирог, а не газета. Надо что-нибудь такое написать…
— Какое такое?
— Ну, от души, понимаешь, и со значением…
— Девочки! Я придумала! Мы напишем вот это, только надо помельче писать, а то не уместится. Мы напишем: «Вы солдаты — мы ваши солдатки».
— Ты бы ещё всю песню написала!
— Умора! Какие мы солдатки? И какие они солдаты? Они пока просто мальчишки…
— Вот и напишем: «Мальчишкам» или нет: «Мальчишкам от девчонок».
— И так ясно, что от девчонок! Нечего и хвастаться. Надо быть поскромней…
— Да, скромность украшает человека…
— Человека! А пирог скромностью не украсишь…
— Ой, девочки, легче сочинение написать, чем это! А время-то, время-то, смотрите, — скоро в школу! Ой, останутся без пирога наши мальчишки…
— Всё! — крикнула Катя. — Мне идея пришла в голову: мы так и напишем на этом пироге — «Нашим мальчишкам».
Толкаясь и мешая друг другу, рассыпая по столу муку и по очереди звеня ложкой в стакане со взбитым яйцом, девочки выложили на пироге два заветных слова и сунули противень в духовку. Потом они сели по углам на табуретки и на подоконник. В наступившей тишине Наташа сказала:
— Плюньте три раза, чтоб не сгорел, не засох и чтоб на всю жизнь запомнился!
— Да ну тебя с твоими приметами! Не бойся, не сгорит. Пёкся бы вот только поскорее… Прямо не терпится.
— А всё-таки скажи: тьфу, тьфу, тьфу! Что тебе, жалко, что ли?
— Отстань, Наташка!.. Тьфу, тьфу, тьфу!
Саша и Толька вместе спускались по лестнице. В подъезде им повстречалась письмоносец тетя Зоя. Она работала на этом участке давно, ребят, выросших на её глазах, знала по именам и знала даже, кто что любит читать и кто какую газету ждёт.
— С вашим праздничком, мальчики! Вот тебе, Толенька, «Советский экран». А Саше подождать придётся, «Вокруг света» ещё нет.
Она поставила на пол тяжёлую раздувшуюся сумку и стала раскладывать по ящикам письма и газеты.
— Тёть Зоя, дайте мне какую-нибудь газету, не кладите в наш ящик, — попросил Толька. — Я «Экран» в нее заверну, а то там Баталов на обложке. Ещё испачкаю…