Среди наших современников тоже есть, кого полезно почитать (от чтения) и следует почитать (от почтения). К примеру, этаким утесом в предгорьях Кавказа высится Курдюмов. Какой охват проблем земледелия! Какая настойчивость в борьбе за разворот его на основное направление! Читаешь Курдюмова по сотому разу, и в сотый раз — удивляешься. В книгах Гридчина уйма полезного материала; жаль лишь, что большая часть их — ведомственные издания. Выдающимися успехами увенчались мастерски описанные работы полтавских Героев Моргуна и Антонца по разработке и внедрению бесплужного земледелия.
К чему это я? К чему я отвлекся на разговор о своих кумирах? Да к тому, что когда пахари уводили (и ведут) земледелие в никуда, кумиры неустанно торили (и торят) ему истинную дорогу — через трепетное отношение к Природе. На собственном примере показывали и показывают они, что негоже обращаться с Природой, как с продажной девкой. Надо ценить, любить, ласкать и лелеять её, и тогда она одарит нас милостями.
А если плугом пройтись по лику Земли? О каких уж тогда милостях речь?!
В каждой главе, в рассказе о каждом слове–сирене найдется место для объективно доброго слова об этом слове. Это надо понимать так, что речь идет не о забвении соответствующего приема, не об устранении слова–сирены из лексикона огородника. Книга нацелена на то, чтобы решение проблемы не канонизировалось, не сводилось к одному приему. Чтобы огородник на нем не «зацикливался». Вот шутливый пример (дань профессии!). Хрестоматийно четверка, составленная из двух двоек, — это дважды два (2x2). Но на этом свет клином не сошелся. Четверка — это еще и 2+2, и 22.
Добрые слова о механическом рыхлении почвы найти трудно. Но — если очень хочется — можно. Представим себе, что огород городится на только что утихшей стройплощадке. Или на запущенном поле, где начал властвовать подлесок (а площадь таких сорных «лесов» на бывшей советской земле неуклонно растет со времен беловежской вЕчери). И я не вижу лучшего (вот оно — доброе слово!) приема начала освоения участка, чем вспашка. Только пусть плуг «не располагается», не забывает, что «у Рабиновичей тоже были гости, но уже давно ушли».
Глава 2. Прополка — лучшее средство размножения сорняков.
Вряд ли кто будет возражать, что к докучающим, подчас, сорнякам прилипла, как ракушки к днищу судов, безоглядная прополка. Нам еще грех жаловаться — у англоязычного люда и вовсе «дело швах»: сорняки и полоть обозначаются одним словом weed. Во как слиплись!
Самим же сорнякам глаголы полоть и weed просто ласкают слух. Ничто иное так размашисто, так эффективно не помогает сорнякам держаться на плаву, как прополка — еще одна шустрая русалка в огороде.
И среди сорняков есть творения, достойные любви, восхищения и даже уважения. Что тоталитарное общество — бяка, знает каждый. Но не каждый готов отказаться от тоталитарного подхода к сорнякам, от неизбывной холодной и горячей войны с ними.
Возьмем, к примеру, всем известный и повально ненавидимый портулак (коврик). Чем он плох в глазах многих огородников? Да, прежде всего, тем, что — сапкой! — портулак принципиально неистребим. Но не он же хватается за сапку. На нем нет вины в том, что изо дня в день, из лета в лето «щуку бросают в реку». Все огородники знают, что сапка, дробя растение, порождает новые саженцы портулака из каждого кусочка. Да и само срубленное растение, полежав неделю–другую, вновь цепляется за землю и оживает. Так что «на зеркало неча пенять, коли… взялся за сапку».
А что хорошее может разглядеть в портулаке «демократ», сознающий, что и у меньшинства есть права, которые надо чтить? Загибайте пальцы: 1. Портулак — это вкусная зелень, вырастающая на грядке без хлопот (и даже без ведома огородника). Её можно использовать и сырой в салатах, и во многих блюдах, скажем, в овощном рагу. Эта зелень (не в пример салатам) не горчит со временем. Можно, в конце концов, счесть, что вы так и хотели — совместно выращивать выбранную вами культуру и портулак.
2. Можно посетовать, что портулак отнимает питательные вещества и влагу у культурного растения. Да, отнимает. Но не жадно. И недаром. На почве образуется коврик, надежно прикрывающий её от губительной солнечной радиации. На коврике оседает, а потом под ним сберегается роса. Портулак работает как кормозаготовительный цех: с помощью бактерий перерабатывает соединения элементов (содержащиеся в почве, обычно, в достатке) в формы, доступные растениям, а потом остается на почве биомассой, готовой к разложению почвенной живностью. Возвращает почве (и притом — с лихвой) всё взятое у неё взаймы.