Продолжалось недопонимание в отношении деятельности Уполномоченного КСК Махнева. 21 декабря 1938 г. Секретарь Оргбюро ЦК ВКП(б) по Хабаровскому краю Донской сообщил Маленкову, что считает необходимым опротестовать действия Беленького, который считал, что «Уполномоченный КСК подчинен непосредственно КСК, работает по указаниям КСК и обязан обеспечить своим систематическим контролем выполнение местными органами решений партии и правительства, чем по существу обеспечивается действенная помощь местным партийным и советским органам в их практической работе. Совершенно неправильным является решение о включении уполномоченного КСК в оперативную тройку по руководству лесозаготовками края или другую оперативную работу». Донской просил разъяснить, правильно ли они делали, привлекая Махнева к работе[135].
22 декабря Политбюро обсудив этот вопрос, направляет секретарю Хабаровского крайкома Донскому следующую телеграмму: «Телеграмму т. Беленького ЦК считает неправильной, однобокой и узко формальной.
Эта телеграмма дает повод противопоставить уполномоченного КСК краевым партийным и советским органам, что недопустимо. Работая в первую очередь по директивам СНК и его органа КСК, уполномоченный КСК обязан работать в тесной связи с краевыми, особенно с краевыми партийными органами, не сводить свою роль к роли постороннего наблюдателя, а во всем помогать местным органам. Прежде всего, обязанность уполномоченного КСК заключается в контроле за выполнением решений ЦК и СНК. Из телеграммы секретаря Хабаровского крайкома тов. Донского видно, что крайком требует от уполномоченного КСК улучшения его работы по контролю за решениями центральных органов, срыв которых стал частым фактом на Дальнем Востоке, и поэтому указания крайкома ЦК считает правильным. Уполномоченный КСК не должен ограничиваться критикой недостатков в работе местных органов, а должен участвовать в практической работе местных органов по устранению и предупреждению этих недостатков. С другой стороны, крайком не имеет права без крайней необходимости втягивать уполномоченного КСК в свою текущую оперативную работу. Телеграмму т. Беленького ЦК отменяет, как неправильную»[136].
Этим решением Политбюро показало, что поддержит все начинания Донского на ДВК, которые способствуют наведению порядка в крае.
В 1939 г. японцами была совершена вооруженная провокация против Монгольской Народной Республики на реке Халхин-Гол. Начало конфликту положили требования Японии о признании реки Халхин-Гол границей между Маньчжоу-Го и Монголией. Старая граница проходила на 20–25 км восточнее. Одной из причин такого требования являлось желание японцев обеспечить безопасность строящейся в этом районе железной дороги Халун-Аршан — Ганьчжур.
В 1935 году начались столкновения на монголоманьчжурской границе. Начавшиеся переговоры между представителями Монголии и Маньчжоу-Го о демаркации границы к осени зашли в тупик.
12 марта 1936 г. между СССР и МНР был подписан «Протокол о взаимопомощи», в соответствии с которым с 1937 г. на территории Монголии были развернуты части Красной армии. Это не устраивало японцев. 11 мая 1939 г отрядом японской кавалерии численностью до 300 человек была атакована монгольская пограничная застава на высоте Номон-Хан-Бурд-Обо.
22 мая советские войска перешли Халхин-Гол и отбросили японцев к границе.
С 22 по 28 мая в районе конфликта сосредотачиваются значительные силы.
28 мая японские войска, обладая численным превосходством, перешли в наступление, ставя цель окружить противника и отрезать его от переправы на западный берег Халхин-Гола. Советско-монгольские войска отступили, но план окружения сорвался. На следующий день советско-монгольские войска провели контрнаступление, оттеснив японцев на исходные позиции.
2 июля японская группировка вновь перешла в наступление. Войска форсировали реку Халхин-Гол и после ожесточенного боя захватили на ее западном берегу гору Баян-Цаган, находящуюся в 40 километрах от маньчжурской границы. Вокруг горы Баян-Цаган развернулись ожесточенные бои. С обеих сторон в них участвовало до 400 танков и бронемашин, более 800 артиллерийских орудий и сотни самолетов. К вечеру 4 июля японские войска удерживали только вершину Баян-Цагана — узкую полоску местности в пять километров длиной и два километра шириной. 5 июля японские войска начали отступление в сторону реки. На склонах горы Баян-Цаган погибло более 10 тысяч японских солдат и офицеров. Были потеряны почти все танки и большая часть артиллерии.
135
Донской считал, что, привлекая Махнева к улучшению работы, ничем не нарушили решений партии. Махнев был включен в состав тройки по лесозаготовкам для того, чтобы он изо дня в день следил за тем, как выполняется решение ЦК и СНК по лесу; ему поручили проверить факты нарушения Оргкомитетом указаний СНК о вербовке рабочих для леса; поручили проверить состояние жилища, бытовых условий в лесу; проверить выполнение решения о семенах; поручили контролировать как выполняется решение Экономсовета о создании неснижаемого запаса товаров в крае.
Кроме того, включили Махнева в некоторые комиссии, где он по своему положению обязан участвовать. Это комиссия по Сахалину, там допущено очень много нарушений в выполнении указаний правительства: комиссия по подготовке вопроса о нарушениях устава сельхозартели в колхозах и комиссия по совхозам, в которых в этом году разворовали и погубили 31 тыс. тонн хлеба.
«Мы считаем, что правильно поступаем, заставляя всех, без исключения, заниматься устранением безобразий, творящихся в крае. Мы твердо решили покончить с вредной для дела партии практикой, когда большинство руководящих работников считают себя здесь представителями центра и лишь сигнализируют о безобразиях, а ничего не делают, чтобы их предупредить и устранить. Таких смакователей наших недостатков здесь сколько угодно, и мы хотим заставить их заниматься делом».
Директива Беленького выглядит как ведомственный документ, не направленный к улучшению дел в крае, а поощряющий вредный для дела отрыв представителей КСК от местных организаций. РГАНИ. Ф.З. Оп. 61. Д.306. Л 128–130