Мэйнард на миг замолчал, вздохнул и продолжил рассказ:
- Квентин считал ее своей избранной, но это было не так. Графиня Дэвис чарами заглушила голос родового кольца, а на дракона наслала приворот усиленный кровью единорога и женила на себе. Ведьмочка любила только власть. Околдованный Квентин доверял ей. Спустя год брака у них родился Эйден. Ему было девять, когда ведьма выведала, где хранятся артефакты рода Блэк и прибрала их к рукам, а мужа-дракона опоила сонным зельем и сдала Лондонскому ковену. Английские ведьмы пустили каждую чешуйку и косточку Квентина на амулеты и снадобья. Больше сотни колдуний дрались друг с другом за право выпить драконьей крови. Говорят, после пришлось заново устанавливать на место Стоунхендж. А те, что выжили в схватке и вкусили крови отца Эйдена, стали Бессмертным Советом Сорока и здравствуют до сих пор, успешно творя свои темные дела.
- А что же стало с Эйденом?
- Ксара ненавидела и сына тоже. Когда она уходила с артефактами из поместья Квентина, швырнула в Эйдена проклятие, а затем подожгла дом. Но чары не подействовали: в жилах Эйдерарриона текла и ее кровь, которая защитила мальчика. Он не умер, только потерял сознание и разжился шрамом во всю спину.
Мэйнард прошелся по комнате и остановился, глядя в окно. Его голос наполнился горечью.
- Ему было девять, а Стэнфорду пятнадцать. Они с Эйдом уже тогда были друзьями. Стэн прилетел к Эйду в гости и увидел, как особняк пожирает магическое пламя. В обычном огне мой мальчик не мог бы сгореть, но в насланном ведьмой, от него остался бы только пепел. Стэниррариярд спас его и принес в дом своего отца. Когда Эйден очнулся, друг рассказал ему все и помог отыскать последнего родственника: меня. Я тогда уже жил в Торонто, но прилетел так быстро, как только смог. Убил Ксару, вернул родовые артефакты Блэков, а Эйда забрал к себе и вырастил, как сына. Все годы, что воспитывал его, я не жалел внимания и ласки. Но в душе мой мальчик все равно остался холодным. Словно магия той проклятой ведьмы начисто убила в нем любовь. С тех пор он презирает и ненавидит женщин, а завидев ведьму, теряет голову от ярости. И по сей день Эйден жалеет, что был слишком мал, чтобы как следует отомстить колдуньям. Он и сейчас бы занялся своей вендеттой. Ведьм Нью-Йорка спасает только то, что Эйд – глава клана и понимает, что затеянная им резня аукнется другим драконам. Ведь если ведьмы объединятся и захотят отомстить, от клана Эйдена не останется и следа – дракон сделал паузу, а потом произнес – Подумай о том, что я сказал. Это не отменяет вины моего приемного сына, но прошу, будь к нему снисходительна. Отдыхай. Я пришлю кого-нибудь с завтраком и поговорю с Эйденом.
- О чем ты хотел поговорить со мной дядя? – раздалось от двери и от знакомого голоса внутри все будто заледенело. Похоже, Эйден Блэк стал моим персональным кошмаром наяву.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 10
Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины,
жалость – самая короткая.
© Джордж Гордон Байрон
Янтарные глаза Мэйнарда сверкнули. Мужчина резко поднялся, подошел к племяннику и принялся отчитывать:
- Хотел поговорить о том, что ты не дракон, а жалкий летающий червяк с раздутым самомнением! О том, что эта девушка обычный человек без следа магического дара! О том, что ты, чешуйчатый извращенец, ни в чем не разобравшись, топчешь сокровище, которого ты недостоин! Ты должен пылинки с нее сдувать и угадывать желания, а вместо этого довел до нервного срыва! Я в тебе ошибался. Ты неразумен и жесток! Я перепишу завещание. Свой клан и сокровищницу оставлю Стэну. Я понимаю твою ненависть и боль, но все должно иметь пределы! Посмотри, от твоей паранойи страдают невинные!
- Я сожалею о происшедшем, но не стану жениться, ни на ней, ни другой! Будь эта женщина хоть трижды человеком и четырежды Мэрет!
- Хорошо. Тогда отдай ее мне! Мне жаль эту девочку. И пусть не я ее предназначенье, уверен, мы сможем сделать друг друга счастливыми!