— За ограбление банка дают десять лет тюрьмы, — попытался сделать я солидную заявку на новый раунд дискуссии.
— Исключительно в случае задержания преступников, — сухо отверг мой аргумент Чарльз. — Совершенство моего плана гарантирует лицам, взявшимся за его воплощение в жизнь, стопроцентную личную безопасность. Итак, могу ли я, в конце концов, рассчитывать на ваше содействие?
Мы в знак согласия кивнули.
Уточнение деталей налета возобновилось в ходе нашей следующей воскресной встречи на квартире Чарльза. Нам с Мелом было объявлено, что отработка плана близка к завершению и ограбление банка намечено на пятницу.
— Ряд пунктов все еще нуждается в предварительном обсуждении, проинформировал нас хозяин квартиры. — Гарри, в состоянии ли ты до пятницы добыть ружье?
— По окончании тренировки ружья запираются в специальном стеллаже, и мистер Дженнер в пять отправляется домой. В ближайший четверг, пообещав ему, что перед своим уходом положу ружье на место, я наверняка получу у него разрешение на дополнительные тренировочные выстрелы. Так как последующие занятия состоятся лишь через неделю, проблемы со своевременным возвращением ружья на место попросту не существует.
— Великолепно. Теперь, мальчики, к вопросу о колесах. Наиболее приемлемый вариант — машина Мела. Непосредственно для налета нам следует воспользоваться угнанной машиной, в которую мы переберемся из автомобиля Мела где-нибудь в центре Лос-Анджелеса, часа за два до входа в банк. Я заготовил приспособление для включения зажигания.
— А как насчет Фаста — неужто он задействован? — живо поинтересовался Мел.
— Я принял все необходимые меры, — поспешил заверить его Чарльз. — Для нашего сбора в канун налета арендован подвальчик пустующего магазина в японском квартале города.
При этих словах Чарльз всучил нам полоски бумаги с адресом.
— Возможно, Фасту придется покорпеть над каждым из нас часокдругой, поэтому, ребята, попрошу без задержек — в десять утра в пятницу.
— А как обстоит дело с пистолетами? — деловито осведомился я.
— Три автоматических пистолета, а также запас патронов, портфели и мешки уже находятся в магазинчике.
Исчерпав свои вопросы, мы с Мелом, опустошенные, жалкие, в плохом расположении духа отправились рано, как никогда, восвояси.
В среду за завтраком, небрежно скользя глазами по страницам «ЛосАнджелес тайм», я вдруг наткнулся на прелюбопытное объявленьице, извещавшее о том, что Бенджамин Фаст, знаменитый гример, лауреат премии Оскара, улетел самолетом на восток страны — на похороны родственника. Теряя по дороге остатки скудного заряда самообладания, я пулей полетел к зданию физического факультета, где по расписанию должны были проходить занятия у Чарльза, и перехватил его в холле.
— Каковы будут комментарии гениального стратега вот к этой заметочке? — язвительным тоном потребовал я ответа у товарища.
Взиравший на меня с иронией Чарльз покровительственно усмехнулся:
— Старина, ослабь свои пружины. Речь идет о прикрытии, понадобившемся для того, чтобы объяснить отсутствие Фаста в студии.
Цепляясь, подобно утопающему, за соломинку, я осведомился:
— Не стоит ли нам еще раз встретиться, чтобы обстоятельно, со всех сторон, обмозговать эту авантюру с банком? Чарльз отрицательно покачал головой:
— У нас впереди целый вагон времени — те часы, когда Фаст займется нашим гримом.
Пятница началась для нас с того, что мы прогуляли лекции.
Припарковывая автомобиль Мела поблизости от дома по указанному адресу, мы с атлетом испытали микрошок: прямо через дорогу располагалось местное отделение полиции.
Витрины пустующего магазинчика были замалеваны краской, сквозь которую прочитывалась надпись — «Японский антиквариат». В ответ на наш стук дверь в подвальное помещение, лязгнув ржавыми петлями, отворилась, и Чарльз жестом пригласил нас внутрь. Мы очутились, по всей видимости, внутри бывшего склада, потому как повсюду беспорядочно громоздились картонные коробки. Две раскладушки, три складных стула из квартиры Чарльза, картонный столик с бумажными тарелками и стаканчиками, кипы специализирующихся на уголовной хронике журналов все это придавало помещению вид пристанища. На одной из раскладушек с детективным журналом на коленях неуклюже примостилась тщедушная, насупленная и неопрятная личность — мужчина лет шестидесяти. Отложив в сторону журнал, он с явным презрением сверлил нас колючим взором.
— Джентльмены, минуточку внимания! Разрешите представить вам мистера Бенджамина Фаста, — отрекомендовал его Чарльз.
Всматриваясь в изможденное, небритое лицо худосочного человечка, я не мог воздержаться от вопроса:
— Этот человек находится здесь добровольно?
— Естественно, нет, — нарочито спокойно проговорил Чарльз, — в среду вечером, совершив вторжение в его холостяцкие апартаменты, я доставил его сюда под дулом пистолета. Затем, представившись его приятелем, я набрал номер студии, сообщив, что знаменитый гример спешно отбыл на похороны родственника.
— Но за похищение людей положено пожизненное тюремное заключение! — срывающимся голосом воскликнул Мел.
— Только тогда, когда за жертву требуют выкуп или же если ей наносятся телесные повреждения. В данном случае мы имеем дело только с похищением и насильственным лишением свободы передвижения: в свое отсутствие я содержал Фаста связанным, с кляпом во рту. Однако все это вместе взятое не тянет на правонарушение, за которое уголовным кодексом предусматривается сколько-нибудь серьезное наказание. К тому же я обходился с ним вполне гуманно.
— Теперь мне все ясно: ты — чокнутый. Я не желаю быть причастным к похищению человека и выхожу из игры, — отчеканил Мел.
— И это в момент, когда мы уже на подступах к цели?! — возмутился Чарльз. — Ты только погляди сюда!
С этими словами Чарльз приступил к демонстрации содержимого компактной сумочки — полного набора профессиональных принадлежностей мистера Фаста.
— Мистер Фаст для каждого из нас уже подобрал предварительно типы гримировки.
Леденящая кровь мысль, что Чарльз вовсе и не намеревается выпускать отсюда злосчастного субъекта живым и невредимым, молниеносно пронзила мой разум. Конечно, это могло быть только так, а не иначе: гример единственный человек, имеющий истинное представление о внешности грабителей, и по этой причине явится и единственным свидетелем. Однако семьдесят пять тысяч долларов, став моей вожделенной мечтой, притягивали меня к себе столь сильным магнитом, что даже мысль о потенциальном убийстве Фаста не могла воспрепятствовать моему участию в налете.
Передернув плечами и явно колеблясь, Мел озадаченно поскреб затылок:
— Что ж, раз уж дело зашло так далеко, то терять нечего: стоит по крайней мере удостовериться в высоком уровне мастерства мистера Фаста.
Оказавшийся воистину чудотворцем, худосочный человечек целиком отдался творчеству. Ему потребовалось четыре часа, чтобы полностью загримировать нас, но по их истечении каждый представлял собой шедевр его высочайшего искусства.