— Ну, если вы так решили, то я не против. — Литлфилд обиженно поджал губы.
Грофилд усмехнулся и с ехидцей произнес:
— Если хотите, я могу занять и еще. Но не забывайте, за кредит мы платим двойную цену.
— А мне придется платить дополнительный подоходный налог, — заметил Литлфилд.
— Подоходный налог? — удивленно спросил его Грофилд. — Ты что, его платишь?
— С каждого заработанного цента.
— А твои налоговые декларации не шокируют налоговиков?
— Я отчитываюсь за каждый заработанный цент, — ответил Литлфилд. — Естественно, что, заполняя декларацию, мне постоянно приходится изобретать источники своих доходов.
— Зачем это тебе?
— Молодой человек, — подавшись всем корпусом к Грофилду, сказал Литлфилд, — вас жизнь еще мало чему научила. В этой стране можно делать буквально все: насиловать или убивать, заниматься вымогательством или растлением малолетних, поджигать свое предприятие, чтобы получить страховку. Соблюдая при этом осторожность, в тюрьму не угодишь. Однако, если ты правильно не заплатишь сумму подоходного налога, тебе прямая дорога за решетку.
— Да, конечно, ты прав, — согласился с ним Грофилд.
— И Паркер со мной тоже согласен. Паркер, ты исправно платишь подоходный налог?
Паркер в ответ молча кивнул. В свое время под именем Чарльза Виллиса он уже занимался частным бизнесом, но каждый раз терпел крах, и это давало ему возможность скрывать свои истинные доходы.
Грофилд покачал головой и сказал:
— Ничего не понимаю. По-моему, вы меня разыгрываете.
— Подоходный налог идет в федеральный бюджет, — сказал Паркер.
— И в банки тоже.
— Нет. Банк — это акционерное общество его вкладчиков, а подоходный налог — это государственные деньги.
— Послушай, Грофилд, они абсолютно правы, — заметил Поп Филлипс. — Я сидел всего дважды, и один раз за неуплату подоходного налога. Так вот после этого я исправно плачу все государственные поборы. Как ты думаешь, почему я еще не на пенсии?
— Да он все отлично понимает, — сказал Литлфилд. — Это он с нами дурачком прикидывается.
Грофилд, яростно сверкая глазами, вскочил из-за стола.
— Сам ты дурачок! — выкрикнул он. — Перестань меня учить. Тоже мне: “Ах, подоходный налог, подоходный налог!”
— Как хочешь, Грофилд, — пожимая плечами, произнес Литлфилд, — но тебе точно сидеть в тюрьме.
— Хватит пререкаться! — поняв, что все идет к мордобою, воскликнул Паркер. — Пора заняться делом. Мы многое еще не обсудили.
Глава 3
— Автоматы? — переспросил слепой мужчина. — Они вам обойдутся очень дорого.
— Знаю, — сказал Паркер.
— И их очень трудно достать.
— Я знаю.
— Правительство пытаемся; наложить запрет на их продажу. Более того, трудно найти; Хотя бы один, из которого еще не стреляли бы.
— Мне нужно три автомата. Еще три карабина и восемь единиц личного огнестрельного оружия.
— С карабинами и личным огнестрельным оружием никаких проблем. А вот с автоматами — загвоздка, — бубнил мужчина.
Паркер в раздражении помотал головой, чего его собеседник, естественно, увидеть не мог. Он пришел к слепому по фамилии Скоуф только потому, что все, кому требовалось достать автомат, обращались именно к нему. За оружием Паркер с большей охотой съездил бы к Эймосу Кли, что жил в Сиракузах, но у того можно было купить только револьверы.
— У тебя их сейчас нет? А достать их не можешь? — настаивал Паркер.
— Сядь-ка, — сказал слепой. — Сядь, сядь. Дай мне немного подумать.
Паркер присел.
Их встреча происходила в захламленной комнате магазина, торговавшего различными предметами хобби на Второй авеню в городке Олбани. Магазин принадлежал Скоуфу, а торговлю в нем вела рыжеволосая, неопрятно одетая женщина, которая буквально в каждом посетителе видела вора. Слепота его владельца, постоянная грязь и сварливый характер продавщицы привели к тому, что клиентов у Скоуфа стало совсем мало. Однако этот факт мало беспокоил его — львиную долю доходов ему приносила торговля оружием. Как всякий слепой, он отлично владел руками — мог собрать и разобрать винтовку быстрее многих зрячих. Более того, Скоуф на всеобщее удивление был метким стрелком. А стрелял он по звуковым мишеням — небольшим позвякивающим на ветерке колокольчикам или детским погремушкам. Стрелять по игрушкам доставляло ему наибольшее удовольствие.
Скоуф в раздумье пошкрябал пальцами свой покрытый щетиной подбородок.
— А дробовик не подойдет?
— Нет. Нужны автоматы. Три штуки.
— А ты знаешь, как немцы их называют? Kugelspritz. То бишь клизма для патронов. От них одна трескотня, а точности никакой.
— Мне нужны три автомата, — настойчиво повторил Паркер.
Скоуф, подернув плечами, потер руки и произнес:
— Ну да ладно. Не мое это дело. Есть тут у меня один “шмайссер”. Это рыгало, правда, старое, но в хорошем состоянии.
— Это один. А еще два?
Скоуф кашлянул, его плечи медленно поднялись, а затем резко опустились.
— Паркер, — произнес он, — я слышал, что теперь у тебя новое лицо, однако ни твой голос, ни твои манеры, так и не поменялись. Ты не любишь меня, Паркер. Разве не так?
— Ну что ты, Скоуф. Я о тебе никому даже плохого слова не сказал.
— Нет-нет, ты меня презираешь. Я грязный слепой старик. От меня плохо пахнет. Так ведь, Паркер?
— Придется мне обратиться к Эймосу Кли.
— За автоматами? Нет, Паркер, за ними к нему обращаться бесполезно — ты все равно вернешься ко мне. Так ты берешь у меня “шмайссер”?
— Сначала надо на него хотя бы взглянуть.
— Он вон там, — указав пальцем на полку, сказал Скоуф. — Длинная коробка, нижняя, вторая слева. Подай-ка ее сюда.
Паркер снял с полки длинную коробку, которая оказалась тяжелее тех, что стояли на ней, и начал ее раскрывать.
— Нет-нет, Паркер, я его сам раскрою, — поспешно произнес слепой. — Подай-ка его мне.
Скоуф сидел на скрипучей табуретке за старым, сильно изрезанным столом, на котором ничего не было. Паркер передал слепому коробку, и тот, поставив ее на стол, снял с нее крышку. Тут Паркер увидел, что коробка до верху забита металлическими деталями. Аккуратно разложив их на столе, старик, опуская руку в коробку, доставал из нее винты и с помощью маленькой отвертки, которую он вынул из кармана брюк, поочередно соединял ими детали. Паркер смотрел на торговца оружием и поражался его сноровке.
На его глазах автомат был собран, и Скоуф спросил:
— Ну как? Нравится?
Паркер взял автомат в руки и внимательно его осмотрел. Оружие было действительно старым, но в очень хорошем состоянии — всего одно небольшое ржавое пятнышко виднелось на том месте, где когда-то значился его регистрационный номер.
— Ну, что скажешь?
— Сколько?
— Ты знаешь, Паркер, что я никогда не торгуюсь.
— Так сколько?
— Сто двадцать пять.
Паркер положил “шмайссер” на стол.
— Что еще можешь предложить? — спросил он. Скоуф вновь кашлянул, нашел руками автомат и, быстро разобрав его, уложил обратно в коробку. Прикрыв ее крышкой, он спросил Паркера:
— Что, не понравился? Убрать?
— Нет. Пусть пока постоит на столе, — ответил Паркер. — Так что еще у тебя есть?
— Покупаешь это рыгало — продам еще два “томми”. По сто за штуку.
— Хотелось бы их сначала посмотреть. Где они?
— Паркер, ты же меня знаешь. Я с плохим оружием дело не имею.
Паркер это знал, но, прежде чем согласиться на покупку двух английских автоматов производства фирмы “Томпсон”, все же решил на них взглянуть.
— И ты знаешь меня: я, пока не посмотрю на товар, его не покупаю.
— Хорошо тебе, Паркер, а мне, старому вонючему слепцу, и посмотреть-то нечем, — грустно произнес Скоуф, повернулся и указал пальцем в угол комнаты. — То, что тебя интересует, лежит в больших квадратных коробках. Это четвертая и пятая сверху. Они оба в сборе.
Паркер снял с полки две указанные стариком коробки и положил их на стол. Они оказались тяжелее тех трех, которые на них лежали. Та коробка, что была под ними, показалась Паркеру тоже тяжелой. Отрыв обе коробки, он обнаружил в каждой из них по “томпсону” 45-го калибра и две обоймы с двадцатью патронами.
— Отличные вещицы, — сказал Паркер. — Я беру три.
— Их у меня всего два.