– Можно я пойду выпью апельсинового сока?
Получив кивок в знак согласия, он пошёл в тот вагон, куда официантка уже укатила свой столик. Девушка приветливо улыбнулась ему, когда он взял стакан сока. Хол сел на диван, и в этот момент раздалось резкое «дзинь-дзинь». Это барон Эссенбах постучал вилкой по ободку своего фужера с шампанским. После этого начал произносить тост по-английски, но с небольшим немецким акцентом:
– Дамы и господа! Поскольку их высочеств с нами ещё нет, позвольте мне поднять первый тост за этот потрясающий поезд, на котором мы все имеем честь сейчас находиться. Его локомотив является одним из самых ярких творений промышленной революции в нашей великой стране. Эта машина сделала историю, ибо могущество Англии возрастало не только от владения морями, но и от сети железных дорог, которые покрывали её сушу.
Тут барон сделал паузу, чтобы набрать в грудь воздуха и продолжить свою обстоятельную речь, однако вмешалась Сьерра Найт.
– Ура! – крикнула актриса, поднимая свой бокал и бесцеремонно втискиваясь между бароном и его сыном. – Так выпьем же за наш замечательный поезд и за все замечательные железные дороги Великобритании. А также за нашу тёплую компанию!
Чокнувшись фужерами с бароном и его сыном, Сьерра сделала глоток и снова подняла свой бокал, но тут уже вмешалась графиня леди Лэнсбери. Позвякивая тяжёлыми серьгами с крупными чёрными жемчужинами, она бесцеремонно отодвинула Хола в сторону, взяла со столика шампанское и произнесла тост. Холу не понравилось, как с ним обращаются, и он сел на диван, удивляясь, отчего это взрослые любят произносить всякие длинные речи.
– В память тех, которые посвятили жизнь этой железной дороге! – сказала графиня. – В память моего покойного мужа Джорджа, графа Арундельского. Да станет наше короткое путешествие на этом историческом поезде данью вечного уважения к тем легендарным создателям паровозов, кои до сих пор составляют славу Англии! Эти железные кони когда-то изменили весь мир. К сожалению, пришло время даже самым совершенным и самым легендарным из них отправиться на заслуженный отдых, в музей. За «Шотландского сокола»!
– За «Шотландского сокола»! – поддержали тост все присутствующие.
– До дна! – крикнула леди Пикль и залпом осушила бокал.
Хол выпучил глаза. Он сидел почти напротив сервировочного столика и вдруг явственно увидел, как край белой скатерти приподнялся и снизу выглянуло лицо. То же самое лицо! Тёмные волосы, смуглая кожа, зелёные глаза. Лицо девочки примерно его возраста. Хол замер, боясь спугнуть незнакомку. Он теперь понял, что это было никакое не наваждение, а самая что ни на есть реальность. Девочка между тем с любопытством разглядывала пространство, в котором оказалась, и в какой-то момент их глаза встретились. Но ничего не произошло. Девочка просто высунула язык и тут же исчезла, опустив скатерть.
Хол вскочил и бросился к столику. И тут дорогу ему преградил Стивен Пикль, на живот которого Хол с маху налетел и чуть было не упал.
– Прошу прощения, сэр!
Миллионер гневно уставился на мальчика и уже открыл было рот, чтобы добросовестно отчитать этого маленького наглеца, но тут в его кармане опять зазвонил телефон, и он был вынужден отвлечься:
– Да! Нет! Я же сказал, я занят!
– Ничего страшного, малыш, – вместо мужа заговорила миссис Лидия Пикль. – Я сама постоянно падаю. Эти мои туфли просто какой-то кошмар! Я совсем не могу в них ходить.
Она не совсем трезво держалась за своего мужа, просунув руку ему под локоть, а другой рукой прижимала к груди опустевший бокал. Когда она с мужем двинулась дальше, было слышно, как стекло тонко звякает, соударяясь с большой бриллиантовой брошью, приколотой к её платью.
Хол видел, как Лидия приблизилась к сервировочному столику. Там рядом стояли леди Лэнсбери и барон Эссенбах, который теперь разговаривал с дядей Нэтом. Чета Пиклей присоединилась к этой компании. Холу пришлось зайти с другой стороны, чтобы, никому не мешая, добраться до столика.
– Ещё апельсинового сока? – спросила его официантка.
– Да, пожалуйста, – кивнул Хол.
Пока ему наливали, он сделал вид, что у него развязался шнурок на ботинке, и нагнулся, чтобы его завязать. Одним движением Хол приподнял край скатерти, но внутри никого не было. Гм, куда же она подевалась?