— На самом деле я догадываюсь, чего она так, — не без ироничного веселья произнёс Тим, когда мы двинулись вновь.
— Даже боюсь услышать твои предположения.
— Да спит она с этим Цихом, — с видом умудрённого опытом мудреца заявил друг. — Любовники они, а сейчас поругались.
— О как. Кто тебе такое сказал?
— Об этом судачат везде, Катюха, ты не поверишь. Даже ты с Валей теперь не тема номер один.
— И давно ты стал бабкой, собирающей сплетни? — поинтересовалась я. — Тим, бросай, тебе это не идёт.
— Сам не знаю. Старею, наверное.
— Ага, песок сыпется.
Дойдя до лестницы, мы дружно, не сговариваясь, поднялись на второй этаж и направились налево по коридору.
— Я вижу, ты уже выучил быстрый ход в нашу лабораторию?
— Да, через второй этаж мимо твоего кабинета, Катюха.
Когда мы дошли до его двери, Тим на мгновение задержался. Взглянув на табличку, он задумчиво посмотрел на меня.
— Мне не даёт покоя одна мысль. Почему, если сложить вместе все твои инициалы, получится «БЕС»?
Я закатила глаза.
— Тим, это старый прикол. Ему уже лет двенадцать. Хотя нет, больше — это ж был один из твоих аргументов, когда ты объяснял, почему мне стоит обращать внимание на других парней.
— Да, мне это больно было видеть. Из-за существования лохматого футболиста Катюша вновь и вновь ударялась в страшную драму.
— Ага… но тогда я была подростком. Буйство дофамина и эндорфина, — улыбнулась я, сама понимая, что объяснение вышло натянутым. Я даже не задумывалась о том, что было бы, если мы с Антоном в итоге не сошлись. Осталась бы я одна или вышла бы за кого-то другого? Но на один вопрос я так и не нахожу в себе ответа: смогла ли бы я сейчас в любом случае спокойно общаться с ним?
Тим улыбнулся, но предпочёл промолчать. Хоть друг, бывало, и подтрунивал надо мной, он всегда понимал меня достаточно хорошо, чтобы знать, где нужно поддержать или не говорить ничего.
Открыв дверь пожарной лестницы и поднявшись ещё на два пролёта, мы оказались на площадке, откуда выходили две двери. Тим, не раздумывая, толкнул ближайшую.
— А про этот ход вообще мало кому известно, — подметила я. — Хотя через уборную редко кто предпочитает ходить.
— Кать, обычные пути не так интересны. Всегда хочется оригинальности.
— Точно. Я могла бы не спрашивать, — улыбнулась я.
Мы надели бахилы и накинули снятые с вешалки халаты, после чего Тим снова достал телефон.
— Марго скоро будет. Она поможет мне с диагностикой. Этот прибор лучше смотреть не одному.
Следом за Тимом я вышла в коридор с бело-голубыми стенами, где пол был выложен кафельными плитами. Справа и слева виднелись белые пластиковые двери с табличками. Хотя отделения нормальной и патологической физиологии официально входили в одну лабораторию, условное разделение всё равно существовало. Если «патологии», где преимущественно трудилась я, было отведено всё левое крыло первого и второго этажа, то «норма», непосредственное место работы Антона, занимала половину третьего этажа. В правой половине второго и третьего этажей нашего корпуса располагалась уже лаборатория биохимического анализа.
В середине коридора, свернув за угол, мы оказались в отсеке. В конце его было окно, а слева на стене — всего одна дверь без надписи. В неё мы и вошли.
Прямоугольное помещение средних размеров служило своеобразной помесью склада и диагностической комнаты — именно сюда доставляли всё новое оборудование. В центре комнаты рядом с похожим на большой серо-белый тетрис с креплением прибором гемодиализа сидел на небольшом табурете Антон и что-то смотрел в телефоне. За ним стоял «художественный беспорядок»: обрывки сорванного скотча разных размеров и приставленная к стене большая картонная коробка. Увидев нас, мой супруг тут же оторвался от экрана и поднялся на ноги.
— Так, кто-нибудь, подскажите, во сколько сегодня снег обещают? — Тим завертелся в поисках невидимой сводки прогноза погоды. — Катюха, не слышала? Смотри — твой муж действительно оторвался от работы и сидит в телефончике! Хотя подожди, тут всё не может быть так просто. А не статьи ли научные там у тебя?
— Угадал, друг. Они самые. Снега сегодня не будет.
Антон подошёл ко мне и обнял.
— Привет, — муж поцеловал меня в висок. — Как проходит твой день?
— Так же, как и у тебя, дорогой. День, полный забот и труда. Меня ещё ждёт написание статьи и готовые образцы кардиомиоцитов. Но сейчас Тиму удалось меня отвлечь! — сказав последнее предложение громко и нараспев, я, широко раскинув руки, обвила ими шею Антона.