— Зай, как ты догадалась? Я же себе спецом купил убойно мятную жвачку! — послышался за моей спиной знакомый баритон друга.
Я обернулась. Тимофей — мужчина плотного телосложения, с тёмно-русыми буйно вьющимися кудрявыми волосами и с неизменно отросшей щетиной, сейчас стоял в паре метров от меня. Подняв брови и вопросительно прищурившись, он глядел на стоявшую напротив жену, а в его голубых глазах плясали бешеные черти. В исполнении Тима этот взгляд был особенно смешным — из всех его кривляний это, я думаю, удавалось у друга лучше всего. Даже в походе он нацепил на себя синюю рабочую одежду, в которой работал в мастерской, когда чинил очередной неисправный механизм. Сейчас куртка его была расстегнута, и из-под неё была видна хлопковая тёмно-синяя футболка.
— По твоим постоянным отлучкам, да ещё вместе с рюкзаком, — со смехом, сопровождаемым качанием головой, звонко ответила ему Марго. Голос у неё был высокий и очень приятный на слух. Заметив, что я наблюдаю за ними, она улыбнулась, и подмигнула мне. Я в знак одобрения кивнула ей и постаралась незаметно от Тима показать ей на пальцах знак «окей».
Тридцатитрёхлетняя Маргарита, была самой маленькой в нашем неподражаемом квартетекак по возрасту, так и по росту. Худенькая фигурка, светлые волосы (забранные сегодня в высокий хвост), карие глаза, веснушки и слегка вздернутый нос — весь её облик был отражением храброго, весёлого и озорного характера. Чем-то она даже напоминала лисичку — вот только отнюдь не являлась хитрой.
Помимо остатков пива, Тиму пришлось допивать также и газировку. Вопрос, зачем он взял в поход двухлитровую «пепси» дополнительно к необходимым воде, чаю и, понятное дело, алкоголю, ему можно было не задавать. Ведь каждый, кто длительно общался с Тимофеем Вердиным, знал ответ: если ему захотелось чего-то вкусненького, и он не может получить это в ближайшие «да, мать его, день или даже два», то настроение его будет испорчено. Ну, как испорчено — ворчливость у Тима появится точно. Больше всего он любил шашлык и любые другие блюда из мяса: «только не из дерьмового, и чтобы побольше»; а кроме того, пиво и картофельные чипсы, из-за чего к его крупной, мощной фигуре приставали порою лишние килограммы. Иногда из-за его пристрастий страдали и мы трое. Например, как тогда, на ручье — газировку пришлось допивать мне, Марго и Антону, которого пришлось спешно оторвать от изучения камней.
— Тим, о боже, завязывай уже с этой пакостью, — простонал муж, отрываясь от бутылки с таким видом, будто только что выпил концентрированную лимонную кислоту. — Или хотя бы пей без нас. При всей нашей любви к тебе не думаю, что кто-то хочет заработать гастрит.
— Тоха, друг, если я буду бухать без вас, то во-первых, я быстро сопьюсь, а во-вторых, вы обидитесь, — расхохотался Тим. — Смотри, осторожней с советами — а то до привала ничего у нас из бухла не останется.
— Мы тебя не будем тащить, — в тон ему ответил Антон. — Да, Катя? — муж подмигнул мне.
— Конечно, — мгновенно поняла я намёк. — Мне хватило в тот раз, когда ты выскочил из машины в одних трусах и носках, заорал про сушняк и кинулся к ближайшей луже.
Этот интересный случай действительно был два года назад, когда мы вчетвером вернулись в Москву с дня рождения его младшего брата.
— Катюха, да не было этого! — попытался оправдать себя Тим под громкий смех остальных. Сам, впрочем, при этом улыбаясь. — Я ничего такого не помню!
— Да? Тогда тебя, наверное, надо было в этой луже и оставить. А кстати, ты хотя бы запомнил, как до этого за столом, когда Люся с Андреем поцеловались, ты начал всем хвастаться, как они тебя возбудили, и кричал про большую грудь твоей жены?
— Ещё и образно всё это руками показывал, — смеясь, ответила Марго. — Не, иногда сама не понимаю — как живу с таким придурком? Пожалуй, я была бы не против, если бы тебя изолировали куда-нибудь подальше от меня и всех нормальных людей.
— Да ладно, конфетка, всем было весело. Катюха смеялась, а ты вообще от ржача упала под стол, — ответил явно довольный собой Тим.
— Минутку, а где тогда был я? — нахмурился Антон. — Почему я не помню этого зрелища?