Единственный очень блестящий глаз Капитана Шэма моргнул, а рот искривился в зловещей улыбке.»
– Спасибо, что поправили, – сказал он и сделал еще один, последний шаг в сторону Тети Жозефины. Солнышко зарычала на него, он взглянул вниз и одним пинком деревянной ноги отшвырнул Солнышко на другой конец лодки. – Я хочу удостовериться, что правильно усвоил урок грамматики, – сказал он как ни в чем не бывало, обращаясь к дрожащей опекунше Бодлеров. – Значит, нельзя сказать: «Жозефина Энуистл была выброшена за борт на съедение пиявкам». Это было бы неверно. Но если сказать: «Жозефина Энуистл сейчас будет выброшена за борт на съедение пиявкам» – тогда, по-твоему, будет правильно, да?
– Да, – подтвердила Тетя Жозефина. – То есть нет. Я имела в виду…
Но Тете Жозефине не довелось сказать, что она имела в виду. Капитан Шэм, стоя прямо перед ней, толкнул ее обеими руками. С тихим вскриком и громким всплеском она опрокинулась в озеро Лакримозе.
– Тетя Жозефина! – закричала Вайолет. – Тетя Жозефина!
Клаус перегнулся через борт как можно дальше и протянул руку.
Благодаря двум спасательным жилетам Тетя Жозефина плавала на поверхности и махала руками, видя устремившиеся к ней стаи пиявок. Однако Капитан Шэм уже потянул за веревки, управляющие парусом, и Клаус не достал до нее.
– Изверг! – закричал он на Капитана Шэма. – Злобный изверг!
– Так с отцом не разговаривают, – невозмутимо отозвался Капитан Шэм.
Вайолет попыталась вырвать веревку из рук Капитана Шэма.
– Поворачивайте назад! – крикнула она. – Заворачивайте лодку обратно!
– Исключено! – ровным голосом ответил Капитан Шэм. – Помашите тетеньке на прощанье. Больше вы ее не увидите.
Клаус как можно дальше высунулся из лодки.
– Не волнуйтесь, Тетя Жозефина! – крикнул он, но голос у него самого прерывался от волнения.
Лодка уже удалилась от Тети Жозефины на порядочное расстояние, и дети видели только белевшие над водой руки, которыми она продолжала размахивать.
– У нее еще есть шанс, – тихонько шепнула Клаусу Вайолет, когда они приближались к пристани. – На ней два спасательных жилета, и она хорошо плавает.
– Это верно, – дрожащим голосом печально проговорил Клаус. – Она всю жизнь прожила на берегу озера. Может, ей известен какой-то спасательный маршрут для побега.
– Легру, – спокойно произнесла Солнышко, как будто хотела сказать: «Нам остается только надеяться».
Сироты, дрожавшие от холода и страха, прижимались друг к другу, Капитан Шэм один управлял лодкой. Они больше ничего не осмеливались предпринимать, оставалось только надеяться. Они испытывали к Тете Жозефине смешанные чувства. Пребывание у Тети Жозефины в целом доставило им мало удовольствия. И не потому, что она готовила ужасающие холодные блюда, или дарила подарки, которые им не нравились, или вечно делала грамматические замечания, а потому что она так боялась всего, что мешала им получать удовольствие от чего бы то ни было. А самое худшее состояло в том, что ее постоянные страхи делали ее никудышной опекуншей. Предполагается, что опекун не расстается с детьми и охраняет их, а Тетя Жозефина сбежала при первых же признаках опасности. Опекун, как предполагается, должен помогать детям, когда у них случаются неприятности, а Тетю Жозефину, в сущности, пришлось силком тащить из пещеры, когда она им понадобилась. И кроме того, предполагается, что опекун обязан защищать детей от опасности, а Тетя Жозефина отдала сирот Капитану Шэму в обмен на собственную безопасность.
Но несмотря на все ее недостатки, дети привязались к ней. Она многому их научила, хотя по большей части это все были скучные вещи. Она предоставила им жилье, хоть в доме было холодно и он не мог противостоять ураганам. Кроме того, дети знали, что Тете Жозефине, как и им самим, довелось пережить страшные события. И по всем этим причинам, когда их опекунша скрылась из виду, а огни Дамокловой пристани стали приближаться, Вайолет, Клаус и Солнышко повторяли про себя не «Жозефина-шмозефина», а «Мы надеемся, что Тетя Жозефина уцелела».
Капитан Шэм привел лодку точно к берегу и умело пришвартовал ее к пристани.
– Пошли, простофили, – скомандовал он и повел Бодлеров к высоким металлическим воротам с блестящими пиками наверху. Там их ждал мистер По с платком в руке и выражением облегчения на лице. Рядом возвышалось громадное существо из Бробдингнега, и при виде детей на его (или ее) лице появилось выражение торжества.