— Но здесь, — говорю я, указывая на землю, — здесь я был огромным тупицей.
Она улыбается.
— Почему это?
— Потому что прямо здесь, сегодня, но чуть раньше …— я перевожу дыхание, готовясь открыть свое сердце. — Именно здесь женщина, которую я люблю, пожертвовала собой ради меня, — она ахает, когда я произношу слово на букву «Л». — Я должен был сказать, что люблю тебя. Мне следовало все рассказать тебе, — придвигаясь ближе, я прижимаюсь к ее лбу своим. — Я должен был признаться, что безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей. Меня практически убили твои слова о том, что это было всего лишь притворством.
— Спенсер, я сказала это не всерьез. Просто пыталась спасти ситуацию.
— Теперь я это знаю. Я был дураком. Но, что Бог ни делает, все к лучшему. Видишь ли, только потеряв тебя, я понял, что готов на все, лишь бы быть с тобой. Ты моя единственная. Все это время ты была у меня под самым носом, и может показаться, что я влюбился всего за неделю, но это не так. Потому что мои чувства к тебе зрели на протяжении многих лет. И чтобы осознать это, мне потребовалось притвориться влюбленным. И самое главное — ты единственная женщина, которую я хочу любить, — я касаюсь кончиками пальцев ее щеки. Глаза Шарлотты счастливо блестят. Я узнаю эти эмоции, потому что сам чувствую то же самое. — Я уверен в этом, потому что ради тебя готов с удовольствием съедать всех зеленых мармеладных мишек, готов истязать себя, слушая вместе с тобой «Скрипача на крыше», пить по ночам безалкогольную «Маргариту» или пиво. Если ты устала или у тебя болит голова, я хочу относить тебя в постель. А еще я хочу заниматься с тобой любовью ночи напролет.
С ее приоткрывшихся губ слетает довольный вздох. Она хватается меня за ворот рубашки и притягивает ближе.
— Сегодня у меня не болит голова. И я тоже хочу заниматься этим ночи напролет. Я тоже хочу всего этого, потому что нарушила главное правило. Я так сильно люблю тебя, что готова наплевать на несвежее дыхание и целоваться с тобой по утрам. Я готова выскребать майонез из твоих бутербродов, если кто-то добавит его туда по ошибке, —говорит она, глядя мне в глаза.
— Надеюсь, этого никогда не случится, — мой голос очень серьезный, — потому что я не хочу, чтобы ты когда-нибудь сталкивалась с майонезом и неприятным запахом изо рта. Но если такое произойдет, я хочу, чтобы эти ужасные минуты мы пережили вместе.
— Я тоже, — говорит она и целует меня. Ее глубокий страстный поцелуй словно подводит итог усвоенным мной за сегодня урокам.
Она разрывает поцелуй и заговорщицки приподнимает бровь.
— Доедим холодную кунжутную лапшу у тебя дома вместо ужина в ресторане?
— Как пожелаешь, — отвечаю я, прекрасно понимая, чего она хочет. Ибо сам мечтаю о том же.
— Подожди-ка. Есть еще кое-что, о чем ты должен узнать, — говорит она, проскальзывая рукой между пуговицами моей рубашки. Легкая прелюдия к тому, чем мы оба займемся в ближайшее время.
— О чем?
— Помнишь, я сомневалась, что смогу притворяться?
— Помню.
— Я смогла, потому что с тобой это не казалось фальшью. Притворяться твоей было несложно.
— Почему? — спрашиваю я, сжимая ее бедра.
— Это не было притворством. Для меня это всегда ощущалось настоящим.
— Это и было по-настоящему, — говорю я, глядя ей в глаза. Я с головой погружаюсь в этот момент — это новая ступень для нас с Шарлоттой, и мне хочется увидеть, прочувствовать и испробовать каждый миг. А еще я хочу ее. Прямо сейчас.
— Знаешь, есть нечто еще более реальное.
— Что? — спрашивает она игриво, и по ее тону я понимаю, что ход моих мыслей для нее не секрет.
— То, как сильно я хочу тебя в эту секунду. Это очень реально. Сантиметров двадцать пять самой настоящей реальности, — говорю я, прижимаясь к ней, чтобы она могла почувствовать силу моего желания.
Она выгибает бровь.
— Двадцать пять? Мне кажется, все тридцать.
— Начнем с двадцати пяти. Закончим тридцатью, — шучу я и, подхватив ее под руку, веду к машине.
Забравшись в салон, я прошу водителя поднять перегородку. За тонированным стеклом мы, словно в коконе.
— Пожалуй, сейчас я готова к двадцати пяти сантиметрам.
— Так-так… Ты желаешь перекусить перед китайским ужином, — говорю я, пробегая рукой по спине и сжимая ее задницу.
— Нет, Спенсер. Сначала я хочу десерт.
Я усаживаю ее к себе на колени.
— Закуска. Десерт. Основное блюдо. Ты получишь все это, — говорю я, приподнимая ее юбку, пока она расстегивает молнию моих брюк.