Волшебная палочка османского вельможи мелькала в его пальцах словно лопасти пропеллера, вычерчивая по десятку светящихся символов в секунду, а летающее кресло толстячка растеклось под его задницей какой-то многоцветной жидкостью. Жидкость вскипела и выкипела вся и без остатка, на что потребовалось еще секунды три, за которые обладатель катаны попытался повторить свой трюк на бис, а еще вражескому лидеру закатили под ноги осколочную гранату и попытались ледяной шар на голову одеть. Только вот остановить противника столь быстро у подчиненных Олега все же не получилось из-за его мощной пассивной зашиты, а потом сплошная волна ядовито-едкого и вдобавок еще и кипящего пара ударила от магистра во все стороны, двигаясь с напором и плотностью штормовой волны и не делая никакой разницы между своими и чужими.
Бойца с самурайской катаной отшвырнуло, и расплавившаяся броня начала капать с него вниз даже раньше, чем он упал. Та же судьба постигла и четырех вражеских волшебников, которые покуда еще могли сопротивляться абордажникам Олега, а так же тех бойцов, кто на них наседал. Только вот их роскошные мантии, в дизайне которых капюшонов предусмотрено не было, спасали от воздействия агрессивной стихии куда хуже, чем сплошная броня, пускай и не такая герметичная, как изделия древних мастеров царства Кащеева. Ставшие жертвой площадного удара высшего мага подчиненные чародея, по крайней мере, имели некоторые шансы остаться живыми, а вот их противники в настоящий момент лишались своей плоти на всех открытых частях тела, и кипящие мозги выливались из распадающихся на мелкие кусочки черепушек, утекая вслед за сползшими лицами. Похожая судьба постигла и всех простых защитников судна, ибо те, кого еще не успели испепелить, застрелить или зарезать банально сварились благодаря грубой силе своего патрона. Только вот кто-то из них умер сразу, ибо стоял к магистру слишком близко, а кто-то еще хрипел в агонии, ибо ему «повезло» оказаться на расстоянии пары десятков метров от эпицентра рукотворного катаклизма, да еще и быть прикрытым чужими телами. Стремительно разрушались под собственной тяжестью стены, перекосило и местами обрушило потолок, пол практически везде провалился куда-то на нижние палубы вместе с теми, кто на нем лежал.
— Либо ранг магистра этот мудак получил исключительно благодаря большим взяткам, либо его навыки в магии пара изрядно заржавели за те века, покуда урод занимался исключительно демонологией и насилием над симпатичными рабынями, — решил Олег, зависая на одном месте и стряхивая с себя стремительно распадающиеся остатки барьера. Выложенный османским магистром козырь в виде площадной атаки кипящее-кислотно-ядовитым паром был…Слабоват. Да, он сшиб с ног больше сотни одаренных, и многим из них встать обратно было уже никогда не суждено, да и стены, пол и потолок помещения тоже фактически оказались уничтожены…Однако тот же архимагистр Савва, бывший формальным начальником русского боевого мага, проделал бы нечто подобное без использования вспомогательных средств и длительной подготовки. Тупо взмахом руки и под настроение.
Из нескольких десятков подчиненных чародея в боеспособном состоянии осталось примерно человек пятнадцать, которых кипящим ядовитым паром если и ошпарило, то не до такой степени, чтобы они потеряли боеспособность. И прямо сейчас все они подобно Олегу парили в воздухе, дружно набросившись на ту единственную цель, которая от масштабной магической атаки не пострадала, поскольку сама же её и вызвала. Форуг Пар конечно же окружил себя защитой в виде облака своей любимой ядвито-кислотно-кипящей взвеси…Но вышла она у него какая-то относительно жиденькая, способная остановить и расплавить обычные свинцовые пули или разъесть защитные амулеты обычного армейского ведьмака вместе с ним самим, однако слишком медленно и слабо действующая на обладателей качественной экипировки, особенно если те располагали защитой на органах зрения и дыхания или же могли игнорировать некоторое время получаемый ими ущерб.