В жизни Дит был неразговорчив и малоэмоционален, но в еде открывался, словно это единственное, что не приносило ему проблем.
Он мне нравился. Ну, по-человечески. После всего того, что случилось между нами за неполный день, иначе быть не могло. Дитрих не пытался выпендриться, но всегда был готов помочь. Да вот даже с одеждой. Другой бы сказал: “Ходи в чем хочешь, не мои проблемы”. Но нет. Он сам увидел, сам отвез до торгового центра, сам оплатил.
Вроде мелочь, но такая значительная.
А когда в видении — точнее, в одном из вариантов реальности — он кинулся за машиной моих похитителей? Разве равнодушный человек будет спасать чужую девицу? Увезли, и спасибо, новую найду, беспроблемную.
Нет. Дитрих даже не колебался.
Даже после того, как узнал про пули, которые могли его убить, он не отказался от меня.
За плотной шкурой — во всех смыслах слова — и вечной иронией скрывался кто-то хороший. Надежный друг, настоящий мужчина.
А когда его ладонь, горячая, сильная, легла мне на живот…
Хотелось остаться в этом мгновении, замедлить время.
Что испытывал он ко мне?
Интересно… смогла бы я стать для него настоящей девушкой? Я, правда, сама не решила, надо ли мне это. Но глупый вопрос в голове возник.
Что случилось между ним и невестой, про которую он толком не рассказал, но было очевидно, что любое напоминание о ней для него болезненно? Неужели она предала его? Изменила… или что?
Или я напридумывала лишнего, и ничего особенного с невестой не связано?
— Над чем задумалась? — мужчина склонил голову набок.
По моим щекам поползла краснота.
— Нам надо обговорить детали нашего соглашения, — ляпнула я, чтобы не рассказывать об истинных причинах своего замешательства. — Ты ещё не получил брачный контракт?
— Мне обещали прислать шаблон ближе к вечеру, — пожал плечами Дитрих. — Что ты хочешь обсудить?
— Многое, — на самом деле это было не лукавством. — Я готова тебе довериться, но мне нужны гарантии собственного спокойствия. Мало ли ты передумаешь и оставишь меня ни с чем. Я накидала список, вот.
Протянула ему телефон, в который сегодня записывала все вопросы и требования. И по содержанию, и по нашим отношениям, и по тому, что узнают о нас СМИ или другие люди. Не хочу больше краснеть от мерзких фотографий в сети. Пусть люди Дитриха их не разносят, а оперативно подчищают.
— А если я откажусь? — он долистал список до конца и хмыкнул.
— Поздно отказываться. Фотографии наших страстных поцелуев уже в сети.
— Ну-у, скажу, что передумал, — Дит явно глумился. — Сиюминутная прихоть, всё такое. Опять же, теща не понравилась. Решил, что останусь свободным. Не всех ещё девушек перепортил.
— Ой, что-то я сомневаюсь. Я зачем-то тебе нужна, — произнесла эти слова вслух и сама удивилась тому, как сух мой голос. — Конкретно я, а не кто-то другой. Иначе бы ты всё это не организовал. Иначе бы… ты бы не стал меня спасать от маминых головорезов.
— Я просто добрый.
— Ну-ну. Ничего страшного в этих требованиях нет. Я всего лишь беспокоюсь о собственном благополучии.
— Как это нет? — изобразил он удивление, даже поднос с едой отставил в сторону. — А вот это? Никакого физического контакта? Что, уже и потрогать тебя нельзя?
— Только с моего разрешения, — сглотнула острый ком, застрявший поперёк горла. — Никаких поцелуев на радость фотографам, если я не готова. Я — не твоя игрушка, чтобы пользоваться по своему усмотрению.
Незачем ему знать о моей странной реакции на его касания. Обойдется. Нужно определить границы здесь и сейчас.
— М-м-м, то есть вот так сделать нельзя?
Дитрих поднялся, навис надо мной, пальцами поднял подбородок. Осторожно, практически не дотрагиваясь, самыми кончиками. В глазах его плескались черные волны. Сама бездна смотрела на меня оттуда. Непроглядная, опасная.
Палец скользил по моей щеке, и внезапно захотелось зажмуриться. Взгляд орка был пьянящим и полным чего-то неизведанного.
— Нельзя! — я ударила его по руке, отгоняя помутнение. — Именно этого делать и нельзя!
— Без твоего разрешения, — напомнил Дитрих отчего-то хриплым голосом. — Но если ты разрешишь…
Он многозначительно замолчал.
— Пф, не дождешься, — поджала губы.
— Я так понимаю, отдельная спальня — это из той же оперы?
Да, я запросила отдельную спальню. Думаю, в столичной квартире Дитриха — не сомневаюсь, что он живет где-нибудь в центре столицы, в пентхаусе с видом на город — найдется лишняя комната. Во избежание соблазна.
— Именно.
— Что-то ещё будет? — Дитрих вернул мне телефон. — Какие-то указания?
— Согласовывать всё, что публикуется в СМИ.
— Если бы я мог контролировать СМИ, то я был бы нашим правительством, — пожал он плечами. — Я не могу отвечать за всё, что там публикуется.
— Хорошо. Но всё, что публикуется по твоей указке — я должна видеть до того, как оно попадет в прессу, интернет или еще куда. Мне хватило почитать обсуждения в чате одногруппников…
— Кстати об одногруппниках, — он нахмурился, посмотрел исподлобья, словно заранее зная: то, что он скажет, мне не понравится. — Желательно, чтобы ты взяла академ на год.
— Но зачем? У нас половину пар можно посещать дистанционно, а для сдачи зачетов и экзаменов приехать, думаю, будет не сложно. Не на другой конец света уезжаем.
— Может быть проблема…
— Что?
Дит вздернул вверх брови, отчего глаза его стали казаться круглыми, а выражение лица — совершенно невинным. Пожалуй, ему бы в мультике подошла не роль огра, а роль кота. Что это за намеки?
— Тая, послушай, — тут же принялся уговаривать он, — мы пропишем в договоре, что через год ты снова возвращаешься к обучению. И я дополнительно оплачиваю тебе любую образовательную программу в любой точке света по твоему выбору. Любой университет мира, неограниченный бюджет, плюс оплата всех расходов, связанных с проживанием, на весь срок учебы. Это достаточная компенсация за один пропущенный год?
Несколько минут я молчала, принимая решение. Учиться мне нравилось. Нравилось выбранное мной направление, хоть оно в первую очередь и было продиктовано интересами компании матери. Я бы могла еще глубже изучить свою специальность в Европе или Америке, пройти там стажировку, заняться смежными темами.
А если выбрать себе что-то кардинально другое? В мире столько удивительных и интересных профессий, и я могу быть кем угодно.
Что если я — это не только мои врожденные способности и мой дар?
Мои грандиозные мысли прервал звонок на телефон Дита. Он встал с дивана, но уходить при разговоре не стал:
— Адрон, слушаю, — выражение лица было непроницаемым. — Да, я помню, но пока не уверен, что получится приехать.
Я заметила, как его глаза начали темнеть, пока образовавшаяся чернота не вспыхнула адским пламенем.
— Нет, естественно, моя фирма четко выполняет взятые на себя обязательства. Если желаете, можем перенести встречу на сегодняшний вечер. Осмотр не займет много времени. Возьму образец, окончательный результат будет в течение оговоренных сроков. Отлично. Диктуйте адрес.
Спустя несколько секунд он сбросил звонок:
— Звонили по делам “Цербера”? — уточнила я
— Нет, по реставрационной мастерской. В шесть у меня встреча с твоей матерью и Мойрами.
Моё сердце пропустило удар. Горло словно стянуло металлической леской, и дышать стало так трудно, что я выдохнула со свистом. Дитрих выглядел спокойно, почти расслабленно, а во мне зарождалась паника. Неконтролируемая, она затапливала грудь, проникала под ребра.
Нельзя…
Не отпущу…
Не позволю ей причинить ему вред…
Я не сомневалась, что мама напомнила про встречу неспроста. Не ради каких-то там мойр, не ради интереса к продаже картины. Она что-то замышляла. У нее был план, как вернуть меня домой.
Что мешает ей вооружиться такими же пулями, какие Дитрих отобрал у её же шестерок? Несколько выстрелов, и всё. Или воспользоваться магией. Или прибегнуть к какой-нибудь ужасной гадости. Распылить смертельный яд, не знаю.